Эмброуз положил руки по обе стороны от ее головы. На этот раз он не сдержался — не смог бы, даже если бы захотел. Ее грудь приподнялась, когда он начал пульсировать внутри нее.

— Эмброуз! — ахнула Мари, хватая его за руки. Ее глаза широко распахнулись, прежде чем закрыться, спина выгнулась дугой, а тело начало дрожать под ним, когда он безжалостно вошел в нее, толкаясь глубже.

Дрожь, исходившая от нее, подстегнула его собственное начало. Эмброуз опустил ее руки, падая выше нее, бедра все еще сильно двигались против ее, когда дрожь усилилась.

Мари дернулась под ним, и он полностью перестал двигаться. Глядя на нее сверху вниз, когда она отчаянно встретилась с ним взглядом, Эмброуз медленно — о, чудовищно медленно — оттянул свои бедра назад, пока только кончик его не остался внутри нее. Потом, когда Мари начала хныкать и умолять его, Атлант улыбнулся.

И вошел в нее так быстро, так глубоко, что они оба с криком разрядились.

* * *

Мари была на седьмом небе — или умерла и попала в рай. Не было другого способа объяснить то, что только что произошло с ней, с ними.

Эмброуз рухнул рядом с ней, притянул ее к себе и прижал к груди.

— Мари, — произнес он глубоким голосом, заставившим ее вздрогнуть. Остатки оргазма заставили ее всхлипнуть, когда он сдвинул их, и она мягко улыбнулась.

— Да, Эмброуз? — спросила она сонно. Ее тело было настолько удовлетворено, что, казалось, полностью истощилось. У нее не осталось сил, чтобы двигаться. Все, что она могла сделать, — это лежать в его объятиях, но ни один из них не жаловался.

— Думаю… — он замолчал, глядя на нее.

— Что? — спросила она, начиная краснеть. — Мне нужна всего секунда, чтобы отдохнуть, а потом мы сможем…

Он заставил ее замолчать, целуя, заставляя открыть рот и требуя одного из самых горячих, самых властных поцелуев в ее жизни. К тому времени, как Эмброуз отстранился, ее сердце бешено колотилось, и Мари уже не думала, что ей нужен перерыв.

— У нас, Атлантов, есть… — он снова замолчал, проведя рукой по лицу. Он лег на спину, увлекая ее за собой. Она начала рисовать легкие круги на его груди, не смея ничего сказать.

— Связь пары, — наконец сказал он. — Они сильно отличаются от твоих смертных, но это правда. Мы не отдаем свою любовь легко, — пробормотал он, накрывая ее руку своей, останавливая движение. — Но когда мы влюбляемся, то это навсегда. Как только кто-то из нашего вида выбирает кого-то, мы связываемся вместе на всю оставшуюся вечность. Это наш образ жизни, и так было всегда.

— Эмброуз, — тихо сказала Мари, целуя его в подбородок. — Мне не нужна целая лекция, если она усложняет тебе жизнь.

— Нет, — твердо сказал он, беря ее подбородок в свои руки и лаская ее щеку большим пальцем. — Мне нужно это объяснить. Это единственное, что делает это чувство реальным, это делает тебя реальной.

Она замолчала.

— Я не сомневаюсь, что трон будет моим — но угроза Сето все еще существует, — прорычал он, и ненависть вспыхнула в его глазах при мысли о ней. Мари сглотнула.

— Если я и верну Атлантиду, то только ради тебя. Только так, — яростно сказал он, встретившись с её океаническими глазами. Серьезность этих слов вызвала у нее дрожь, пробежавшую по спине.

— Так что мне нужно знать сейчас. Ты сказала, что любишь меня, — его голос дрогнул, словно ему было больно произносить это слово, — но мне нужна твоя преданность. Не только твое доверие или любовь, но и твоя преданность. Я знаю, что прошу от тебя слишком многого, после всего, что ты для меня сделала, но я смогу удержать трон только с верной королевой и…

— Эмброуз, — вмешалась Мари, закрывая ему рот рукой. — Все, что ты попросишь, будет твоим. Все, что ты хочешь от меня, — твое. Все во мне — твое. Моя верность была дана тебе в ту же секунду, как ты превратил меня в русалку, — он нахмурился, — чтобы спасти мою жизнь, и это никогда не изменится.

— Превратил в Атланта, — сурово поправил он ее, постукивая по носу. Несмотря на свое беспокойство, он изо всех сил старался облегчить ей задачу. «Как будто просить ее о верности было таким великим решением», — подумала она, мысленно смеясь.

— В Атланта, — повторила она, постукивая его по носу в ответ. — Я люблю тебя, Эмброуз. Ничто не может изменить этого.

Он закрыл глаза, и на его лице отразилось столько эмоций, что ей было трудно понять, какие именно. Ее сердце болело, когда она смотрела на него. У него уже две тысячи лет никого и ничего не было, но теперь у него была она.