Может, это и немного, но, она надеялась, этого было достаточно.

Пока.

Глаза Эмброуза распахнулись, чтобы встретиться с ее взглядом, внезапная ярость засверкала в них.

— Если все в тебе принадлежит мне, значит, ты моя. А это значит, что мне нужно знать все о твоем прошлом… включая человека, который разбил твое сердце.

Мари замерла.

— Расскажи мне о нем. Сейчас.

Она судорожно сглотнула. О, боже.

Глава 28

— Сейчас? — спросила она, закусив губу.

Он кивнул, пристально глядя на нее.

— Ты моя. И я хочу знать, кто причинил тебе боль.

— Никто меня не обижал, — уклончиво ответила Мари, скрестив руки на груди. Она почувствовала легкое онемение ниже бедер и посмотрела вниз. Ее ноги, переплетенные с ногами Эмброуза, двигались сами по себе и начали срастаться, чешуя начала заменять кожу.

Эмброуз зарычал, беря ее за подбородок. У нее не было времени спросить, что случилось, прежде чем он прижался губами к ее губам, собственнически накрыв ладонью ее грудь. Ее тело мгновенно отреагировало. Ее спина выгнулась под его рукой, и стон сорвался с ее губ. Атлант отстранился, тяжело дыша. Желание пробежало по ее телу, и она ошеломленно уставилась на него.

— Прямо сейчас, — жестко сказал он. Эмброуз толкнул ее на спину, взял за запястья и прижался к ней всем телом. Мари почувствовала, как его ноги переплелись с ее ногами, и сдержала дрожь жара.

— Но сейчас… Эмброуз, я не думаю, что…

Он наклонился, коснувшись носом ее шеи, прежде чем нежно поцеловать ее. Девушка вздохнула, закрыв глаза, когда по ее коже заплясали завитки удовольствия.

— Сейчас самое подходящее время, — проворчал он. Мари почувствовала резкий укус в шею и задохнулась, напрягаясь от его хватки на ее запястьях.

— Отпусти мои ноги.

— Нет. Говори.

Режим пещерного человека, серьезно? Она изо всех сил пыталась высвободить руки, силясь вырваться из его хватки. Все, что Эмброуз сделал в ответ, — это прижал ее грудь ближе к своему лицу, и он воспользовался этим в полной мере. Она снова ахнула, когда его рот накрыл ее сосок, покусывая нежную плоть.

— Я не могу говорить, когда ты так делаешь.

— Две секунды, чтобы начать говорить, и ты не сможешь плавать в течение нескольких дней. — Он поправил свою хватку на ней так, чтобы держать оба ее запястья в одной руке, а другой заскользил под ее телом вниз по спине. Прежде чем Мари успела сказать ему, чтобы он прекратил это, его рука обхватила округлый изгиб ее попки и сжала, предупреждая.

— Это совсем нечестно.

— Одна секунда. — Он отдернул руку, слегка коснувшись ее бедра. Еще одно предупреждение. Эмброуз снова накрыл ее грудь своим горячим ртом, и мир вокруг Мари закружился. Как она могла сосредоточиться, когда он делал все возможное, чтобы она не хотела говорить?

— О господи, ты ужасен, — выдохнула она, дрожа всем телом.

— Четверть секунды, — прорычал он в ее плоть, покусывая ее.

— Его звали… звали Рэй. Раймонд Блайджер, — ей было так трудно говорить, что она едва понимала, что выходит у нее изо рта. Мари снова попыталась потянуть его за запястья, но он ощутимо укусил ее за грудь, отстранившись лишь на секунду, а затем перешел к другой.

— Мы учились в одном колледже, и оба получили дипломы по педагогике. Мы начали жить вместе, когда получили работу и… — она замолчала, всхлипнув, когда рука, которая ласкала ее попку, скользнула к передней части ее тела, слегка дразня ее вход.

— Продолжай, — прошептал он, соблазняя и лаская ее складочки.

Она не могла видеть выражение его лица, но в тот момент ей было все равно. Темноты в его голосе, желания, которое Мари могла услышать в нем, было достаточно, чтобы заставить ее задрожать. Черт возьми, он мог бы говорить целыми днями, не прикасаясь к ней, и она подозревала, что именно это ее и заводит.

— Ам… мы… мы были вместе три года. — Он прорычал, впиваясь зубами ей в грудь. — Я была в этом парном круизе, — негромко сказала она, едва способная говорить, несмотря на биение своего сердца. Эмброуз делал с ней так много вещей одновременно, что она даже не почувствовала проблеска боли, когда это воспоминание смутно промелькнуло в ее голове.

Мари крепко обхватила его ногами за талию, пытаясь притянуть к себе. Она должна была почувствовать его, должна была снова обладать им. Образ тонущего корабля сменился воспоминанием о том, как его член чувствовался внутри нее, каким удивительно толстым и совершенным он был.

— И что же? — горячая вода коснулась ее груди, заставив ее вздрогнуть. Как один мужчина мог сделать ее такой жаждущей?

— Я поехала одна, — он сказал, что мне это пойдет на пользу. У него было слишком много работы.

— Ублюдок. Я бы поехал с тобой куда угодно, хоть на край света, если бы мне пришлось, — пробормотал он, смягчая свою заботу. Она сглотнула и кивнула, хотя сама не знала, к чему клонит. Она едва могла говорить, слова отказывались складываться в предложения.

И это было не потому, что воспоминание причиняло боль, а потому, что Эмброуз прикасался к ней, заставляя ее тело оживать. Мари подозревала, что он делает это, чтобы облегчить ей задачу, но на самом деле ей было все равно, почему. Тот факт, что это происходило, был достаточно хорош и все тут.