амуж. Т

воя родная с

естра

назначила себя моей свахой. Неужели я должна сопротивляться им всем, Бог знает

сколько времени, только из-за того, что обещаю съесть несколько абрикосовых

мороженым в парке и провести ночь или две в Воксхолле?

– Больше я ничего не могу вам предложить, - сказал он. Если только я не брошу свое

задание, не покончу с к

арьерой и

н

е о

позорю с

вою семью. Я

п

росто не м

огу с

н

ими т

ак

поступить, Вайолет. Только не после случившегося.

– Я бы об этом и не просила. Я ни о чем не хочу тебя просить, неужели ты не

понимаешь? Я хочу, чтобы мне задали один вопрос.

Выражение его лица изменилось.

– О.

– Довольно важный вопрос.

Он моргнул.

– А, понятно.

Так ли это? Если он и уловил намёк, то не высказал ни малейшего намерения

действовать в соответствии с ним. Возможно, он не был готов зайти так далеко. Но

теперь, когда она сказала так много, Вайолет просто не могла отступить.

– Я так много времени провела в углах. Наблюдая за тем, как вы живёте полной

жизнью, и терпеливо надеясь когда - нибудь привлечь ваше внимание. Я больше не

могу так ждать. Его взгляд упал вниз и она опустила голову, чтобы поймать его.

– Всё было бы по-другому, если бы… если бы я не фантазировал о своём будущем, а

действовал по отношению к своей невесте.

Его руки напряглись, прижимая её к груди.

– Фиалка. Я даже не смел мечтать, что ты примешь меня так скоро. Ты заслуживаешь, чтобы я унижался и искупил в первую очередь. Но если ты уверена, что х

очешь э

того

здесь и сейчас…. - она кивнула. На самом деле она хотела, чтобы это произошло в

Лондоне ещё год назад. Но здесь и сейчас тоже было достаточно.

– Да. Я желаю.

Растерянная, восторженная улыбка осветила его лицо. Он быстро овладел собой, вернул мужественное самообладание. Но не раньше, чем она увидела эту вспышку

эмоций. Это было похоже на вспышку чистой радости. Ей нравилось, ч

то о

на п

ричина

этого. Она любила его.

– Один момент. Он отступил назад. Он потянул себя за лацканы пиджака, чтобы

расправить их, затем запустил обе руки в волосы, чтобы успокоить взъерошенные

волны. Она любила его за этот маленький ласковый жест тщеславия. Несмотря на

растрепанные волосы, грубую о

дежду и

д

важды сломанный н

ос, он в

се е

щё о

ставался

самым красивым мужчиной, которого она когда - либо знала. Он повернулся к ней

лицом и взял её руки в свои.

– Фиалка. Дорогая, милая Вайолет.

Её сердце подпрыгнуло. Даже при том, что она прекрасно знала, что сейчас

произойдёт, её сердце все равно радостно подпрыгивало. Наконец-то он решился.

Наконец-то, наконец-то.

– Вайолет, я… - Он замолчал, нахмурился. Теперь у неё защемило сердце. Нет, не

останавливайся. Почему он остановился?

– Боже правый. Ты дрожишь, как осиновый лист.

– Всё в порядке, - выдавил она сквозь стущащие зубы. Ледяной порыв ветра обжег ей

щеки. Должно быть, у неё был ярко-красный нос.
– Пр-продолжай.

– Правый боже. - Он крепко обнял ее, окутывая восхитительны мужским теплом. -

Дорогая, ты же знаешь, что я упаду на колени, буду молить тебя о прощении, превозносить твои добродетели и просить твоей руки. Но сейчас слишком холодно

для речей. Просто знай, что я люблю тебя за твою храбрую, прекрасную и щедрую

душу. И если вы согласитесь, я не буду просить вас ждать даже ещё один день. Я

женюсь на вас прямо здесь и сейчас.

– Прямо здесь и с

ейчас?
–

К

онечно, о

на е

го неправильно расслышала.
–

Если бы т

олько

это было возможно.

Он поцеловал её в губы.

– Сегодня Рождество, Вайолет. Все возможно.

– Я ничего не понимаю.

Он взглянул на возвышающуюся над ними церковь.

– Я знаю, что когда-нибудь нам придётся сделать это снова. Внутри одного из них, вместо того чтобы прятаться за дверью. С н