«Так как сейчас это мой дом, я буду делать так, как хочется мне», – говорила мама. Вот она и делала, насколько было возможно. Все барахло предыдущих поколений было собрано в коробки, запрятано в шкафы, на шкафы, под кровати, но всего было так много, что хоть распихивай, хоть нет, а все оставалось на виду. Мама боролась с вещами как могла.

Во-вторых, кроме мамы на меня, безусловно, за все эти годы повлиял Саша, который, напомню вам, вообще ходил все время в одном и том же, по крайней мере летом.

Я был сторонником минимализма, хоть и не знал тогда такого понятия – с собой я взял рюкзак, который набил футболками, шортами, плавками, дополнительной парой кед, а также закинул плеер и флешку с фильмами для Саши.

В общем, нести много вещей до машины мне не пришлось.

Дедушка пожал мне руку в знак приветствия, мы сели в машину и поехали домой.

Дом представлял из себя небольшую двухэтажную постройку со скошенной крышей. Дед часто перестраивал, достраивал, доделывал что-то в доме. Сейчас дом был зеленым с большой пристроенной ко входу верандой. Вокруг дома Ба разбила небольшой сад, в основном отданный под плодовые деревья и разнотравье. К дому вела узкая вымощенная камнем дорожка, которая на входе упиралась в витую калитку с дверью, при открывании издававшую забавный звук. Не знаю, почему дедушка ее не смазывал, но тем забавнее было каждый год открывать калитку в первый раз. Звук – приветствие, звук – пожелание приятного отдыха.

На первом этаже дома находились гостиная, спальня бабушки и дедушки, кухня, маленький кабинет, ванная и лестница, ведущая на второй этаж. На втором только моя комната и чулан под скатом крыши. Фактически это была комната моего отца, и то время, что мы проводили в моем детстве вместе, мы оба жили в этой небольшой душной комнате. Душной даже не то слово, так как летом крыша раскалялась, отдавая весь свой жар мансардной комнате.

Выдержав необходимое время приличия «хорошего внука» с Ба, за которое мы успели поговорить о школе («Да, в школе все хорошо, оценки нормальные»), о предстоящем годе («Нет, я пока не знаю, куда поступать»), о маме («У мамы дела хорошо, ага, все еще играет в театре»), о том, что я хочу на ужин («Все что угодно, я все люблю, что ты готовишь») и о других моментах, Ба сжалилась и отпустила меня на прогулку.

Я вытащил велосипед, осмотрел, дед явно над ним поработал. За прошлое лето я успел прилично его расшатать, теперь же он опять был как новенький. Выкатил велосипед за калитку и с забытым чувством легкости разогнался и поехал с небольшой горки вниз в сторону школы.

Хоть Саша и был моим самым близким другом, дружба эта, признаться, была немного странной. Она всегда заканчивалась в конце лета и возобновлялась с моим приездом. Это значит, что всю остальную часть года мы не общались вообще.

Я не знал, что с ним происходит, с кем он дружит, что читает, смотрит, делает, куда ходит большую часть времени, мы не переписывались и тем более не звонили друг другу. Каждый год прощаясь в конце августа, я не знал, будем ли мы дружить, когда я снова приеду в июне. Конечно, когда мы встречались, все опять становилось на свои места, но до этой первой встречи мне было немного не по себе. Что если у него появились другие друзья, кто-то из школы, а может, из ближайшего города.

Саша не был каким-то неудачником, как вы могли подумать, наоборот, весь городок знал его и любил, а в последние пару лет он вообще начал работать в школе в классе информатики, так как, похоже, понимал гораздо больше в компьютерах, чем местный старенький учитель, совмещавший эту позицию с должностью учителя физики.

Саша помогал ему настраивать компьютеры в классе, обновлять программы, подключать новые устройства. Весь город знал Сашу как парня, знающего толк в технике, поэтому он часто помогал людям настраивать их компьютеры дома, а они в ответ платили ему деньги. Так что Саша в каком-то смысле в 16 лет был уже местным бизнесменом. Ребята из школы уважали его за то, что он сам собрал свой мощный компьютер, многие мечтали о таком или чтобы Саша продал им свой, но он, конечно, ничего не продавал. При этом, казалось бы, у него должно было быть много друзей, но, как ни странно, близких друзей, кроме меня, у него не было. Если честно, я даже не уверен, что Саша считал меня настоящим другом, но я определенно так считал.

А вот с Настей все было совсем по-другому.

Впервые я встретил Настю, точнее обратил на нее внимание, когда мне было 14. Я только приехал на каникулы, наверное, это был первый день. Вечером я возвращался через площадь от нашего с Сашей тайного места на дереве и увидел большую группу парней и девчонок. Часть из них стояла в отдалении и что-то эмоционально обсуждала. Другая же часть, в основном парни, стояли около кустов и со смехом толкали кого-то поменьше в кусты. Кусты были плотные и раз за разом отпружинивали маленькое тельце и возвращали в исходное положение, чтобы под смех толпы толкнуть еще и еще раз. Обидчики были так увлечены процессом, что даже не заметили моего приближения. Шагов с десяти я понял, что они бросают в кусты девчонку лет 10–11. Она стойко держалась, не плакала и с вызовом вставала на ноги после каждого толчка, не тушуясь перед парнями гораздо старше себя.

Она единственная, кто увидел меня. Видимо, мое появление девочка восприняла как шанс вырваться и на очередном подъеме громко закричала «отвали», толкнула парня и побежала вдоль кустов к домам.

На следующий день я проснулся очень рано и в 9 утра уже колесил на велосипеде по окрестностям. Я решил съездить к местному маленькому озеру, где в жаркую погоду проводил время весь городок. Ехать было от силы минут 10, по пути, почти у самого озера я увидел ту же девчонку, что и вчера. Она шла в сторону озера, а потом свернула с дороги в кусты и пропала из вида. Я доехал до того места, где она свернула, она окрикнула меня откуда-то снизу: