Дорогие коллеги, просто госпожа Альфия – так её зовут во всём мире.

В России она не была двадцать семь лет, но никогда её в душе не теряла, впрочем, всё прекрасно, Родина есть Родина.

Сценарий или роман – это всего лишь истории, и да, ей лучше всего удаются любовные истории, но любовь не может быть банальной, история каждой любви уникальна и неповторима, непроживаема кем-то по второму кругу.

Да, Рашит Чегодаев её давний друг, но грант присуждает не он, а комиссия, по слухам, ха-ха, очень объективная. Про съёмки ей ничего не известно, её дело создать историю, а снимать фильм и сниматься в нём будут другие люди.

Идеи у неё пока нет, и именно за ней она приехала в Россию, а именно в Крым, куда немедленно и отправляется. Всем спасибо, бла-бла-бла…

– Ещё раз допустишь до меня журналистов – уволю, – прошипела она Николя, когда они выбрались из толпы и захлопнули изнутри дверцы автомобиля.

– Кстати об этом, мадам. Я увольняюсь, – по-французски сказал молодой мужчина, застёгивая ремень безопасности на сидении рядом с водителем.

– Не смешно, – очаровательно картавя, буркнула она сзади, поправляя шпильки в тяжёлом узле волос под шляпкой.

– Я серьёзно. Я говорил вам и месяц назад, и на той неделе, что жду лицензию. Сегодня мне её одобрили и позвонили. Я возвращаюсь в Париж.

– Нет!

– Да.

– А как же я?! – воскликнула она по-русски.

– Я провожу Вас сейчас до Домодедово, прослежу за отправкой багажа. Но оттуда я возвращаюсь в Шереметьево и лечу в Париж.

– Ты не можешь так меня бросить!

– Я приводил к вам Жана на замену.

– Он же гей! – возмущённо воскликнула госпожа Альфия.

– Ну и что?

– А то, что мне нужен помощник, а не помощница! Я инвалид!

– Ха-ха три раза и поклон. Взяли бы Жермена.

– Он толстый! И хрюкает, когда ест. Так ты что, всерьёз приводил ко мне этих идиотов себе на замену?!

– Да. Правда, госпожа Альфия, мне очень жаль, но у меня давно это было в планах, а теперь, когда мне одобрили лицензию… Я уезжаю.

– Только когда найдёшь себе сменщика. Вот долетим до Симферополя, там поездим по Крыму, снимем дом, наймём прислугу, вот тогда и поедешь.

– Увы, мадам, но лицензия ждать не будет. Мне нужно срочно оформить все документы, да и помещение я нашёл на сайте и уже подал заявку на аренду, отправив предоплату. Нужно моё личное присутствие.

– Мне здесь тоже нужно твоё личное присутствие!

– Сожалею, мадам. Вам придётся справиться самой.

– А тебе придётся справиться со своим эгоизмом! Уедет он, видите ли!

– Уеду, мадам, уеду!

– Ага, в деревню к деду!

– Но у меня нет дед!

– О боже, Николя, учи русский!

Они препирались всю дорогу до Домодедово. Поскольку билеты были забронированы и выкуплены заранее, Николя прошёл с ней в зал ожидания, и там трогательно утешал её, когда она расплакалась, как ребёнок.

– Ты подлец и дезертир! – выкрикнула она, уже не опасаясь скандала, и пошла от него прочь, еле переставляя ноги на высоченных шпильках белых лодочек в узкой белой юбке, тяжело опираясь на изящную белую трость.

– Ой! – Она взмахнула руками и чуть не упала, запнувшись о чьи-то ноги, – О, mon dieu!

– Пардон, ма шери мадам, – просипел парень в джинсовом костюме.

Госпожа Альфия и Николя переглянулись и с двух сторон подошли к развалившемуся в кресле пьяненькому пассажиру.

– Вы говорите по-французски? – спросил Николя на языке Вольтера.

– Как троечник-ик. Но пишу и читаю гораздо лучше-э. Бабушка учи-ила.

Парень подобрал под себя ноги, и его тут же скособочило в сторону. Он прислонился к соседу и пристроился спать, но его грубо оттолкнули.

Николя присел к нему с другого бока.

– Эй, друг, а ты куда летишь?

– Я? Я к маме лечу. В Крым. Маманя у меня в Крыму. Единственная душааа.

Парня снова свезло набок, а Николя взглянул на романистку. Встав, он за локоток отвёл её в сторонку.

– Мадам, он не толстый и не хрюкает, и явно не гей. Как вам?

– Что? Этот? Ты настолько мной пренебрегаешь, что готов бросить меня – меня! – с первым попавшимся на дороге пьянчужкой?! – возмутилась дама.

– Да здесь все пьют – вы сами говорили, а этот говорит на французском и выглядит прилично, и мама у него в Крыму – вам по пути.