Шрифт:
– Мне не по пути со всякими проходимцами! – гордо отвернулась она.
Николя посмотрел на парня. Абы где такой костюмчик не купишь.
– Так, мадам, это ваш единственный шанс. Ну, пусть он хотя бы поможет вам там с багажом и с домом. А я потом подыщу и пришлю вам кандидата. А?
– Ага! А как я его сейчас потащу? На себе? Он же лыка не вяжет!
– Чего он не вяжет? – растерялся Николя, – а что надо вязать?
– Ай, да ну тебя! Учи русский!
– Лучше я выучу его кратко, что вам нужно. Только нужно его – как это? – вытрезвить.
– Интересно, как? – и она приподняла тонкую дугу правой брови…
Загнанные в угол не должны в него прятаться – только отталкиваться.
Надька зло вытерла щёки и задрала нос, распрямив худенькие плечи.
– Всё равно убегу! – сказала она взрослым.
– Шкуру спущу, – посулил дядька.
Они с женой ушли в дом, а Надька устало уселась на крылечке дома, который был её и мамы, а после смерти мамы стал дядькин.
– Ты его не зли, – сказал ей Гошка – дядькин сын, – забьёт. Он пока не сильно бил, потому что ты девочка, и потому что полицейские, которые тебя привезли с вокзала, недалеко ушли. Но ты его сильно злишь, а злой он дерётся.
– Да чтоб он сдох! – пожелала Надька.
– Не, он мой батя, – вздохнул Гошка.
– Гад он, – сказала девочка.
– Это да, – снова вздохнул мальчик.
– Или хоть самой умереть – и к маме, – и Надька задрала лохматую русую головёнку к небу, – всё равно помощи ждать неоткуда. Не прилетит же волшебник…
В самолёте госпожа Альфия задремала, удобно расположившись в кожаном кресле салона бизнес-класса, но её новому помощнику было не до сна. И хотя его мутило от алкоголя, и голова раскалывалась, но он, трижды заказав себе двойной кофе, раз за разом прокручивал в голове разговор с чокнутым французом в Домодедово. Тот провозился с ним полтора часа, таская его на себе из кафе в туалет и обратно, выгоняя хмель, благо, Костик ещё не успел повторить возлияние в баре. За полчаса до посадки они наконец нормально поговорили.
– Слушай, это бред какой-то, – сходу отмёл Костик предложение стать помощником какой-то там французской писательницы.
– Не бред! – горячо возразил Николя, – не бред! На самом деле ей нужен помощник, а мне надо срочно вернуться в Париж. Ты немного говоришь и читаешь по-французски, форма физическая у тебя в норме, а за ней иногда сумки носить надо. И зарплату такую ты нигде в России не найдёшь.
– Ну, и в чём подвох? – спросил он француза.
Тот оглянулся на писательницу, сидящую неподалёку от кафе.
– Э, послушай, на самом деле, она замечательная. Она добрая и щедрая. Никогда не скупится ни на деньги, ни на доброе слово. За три года работы с ней я сколотил маленькое состояние и теперь открываю своё туристическое агентство. А мне ведь просто повезло иметь в роду русскую бабушку и немного знать ваш язык.
– Тогда в чём проблема?
Николя снова опасливо оглянулся на женщину.
– Иногда она бывает просто невыносимой! Эта её дворцовая психология!
– Какая психология?
– Дворцовая! Ведёт себя как королева! Только самое лучшее – от еды до машины, и деньги швыряет не считая, вся в кредитах. И понимать ничего не хочет. В три часа ночи может за устрицами послать, а в пять утра – за мороженым. То ей шампанского, то чёрного хлеба, то томик Чехова на русском языке – это в Лионе!
– Достала? – сочувственно спросил Костик.
– Не то слово! Но зато зарплата и так, на чай. Но теперь всё – свобода и собственное дело. А ты чем занимаешься?
– Ничем. Я спортсмен бывший. Велосипедист. Списали.
– Так тем более! Пока не определишься – поработай у госпожи помощником.
– Прямо у госпожи?
– Это её широко известное творческое имя, её так все в узких кругах называют. Просто госпожа Альфия. Запомнил?
– Да не надо мне запоминать!
– Тише! Услышит! Тебе не надо – ей надо! Ну, посмотри на неё – одинокая дама, пожилая уже, да ещё инвалид – с тростью еле ходит.
Константин недоверчиво посмотрел на романистку.
– Ага, инвалид. А чего на шпильках прыгает?
Николя тоже обернулся, но тут же снова придвинулся к велосипедисту.
– Я же говорю – королева, имидж поддерживает, но это через силу. Ну, согласен? А то рейс уже скоро объявят.
– Ну, а чего делать-то?
– Запомни главное. Первое – ты обеспечиваешь ей комфорт и выполняешь все её прихоти. Второе – ты контролируешь все её счета и отслеживаешь выплаты по кредитам. Просрочишь – и финансовая смерть. Вот здесь в блокноте – названия банков, реквизиты, счета, сроки. И третье – ты заставляешь её работать. Это самое сложное и самое важное. Если она к концу осени не напишет сценарий, ей придётся вернуть грант. К тому же у неё два незаконченных романа – из тех её любовных историй, которыми она и оплачивает основные счета. Делай что хочешь, но она должна писать. Сейчас начало апреля. К концу месяца она должна закончить один роман и написать синопсис будущего сценария. К августу – второй роман. Понял?