Светлана быстро поймала машину и через четверть часа уже звонила в дверь Ларисиной квартиры.

Еще через десять минут, налив по бокалу вина и уютно устроившись в обнимку с сырной тарелкой, подруги сидели на диване.

— Я тебя предупреждала, — Лариса взяла микроскопический кусочек сыра, — чем больше ты для них делаешь, тем меньше они это ценят. Сели тебе на шею и ножки свесили. Желание искать выход должно быть обоюдным, а ты, как паровоз, весь груз на себе тянешь, стараешься домашних не напрягать своими проблемами.

— Я надеялась, что они все видят, понимают, — с грустью заметила Светлана.

— Считается, что семейная жизнь должна быть как праздник. Ваш праздник, видимо, слишком затянулся. Может, у тебя просто синдром семейной усталости? В Париж…

— Лар, — перебила ее Светлана, — я не только в Париж, я уже никуда не хочу. Мне пятьдесят три года. Это кошмар! Я старая, замужняя, но одинокая женщина.

— Прекрати ныть, — взвилась Лариса. Любые упоминания о возрасте приводили ее в негодование, усиленное пониманием, что и ей через год придется разменять шестой десяток. — Каждое утро мое зеркало пытается убедить меня в том, что только круговая подтяжка лица поможет мне, но я твердо знаю: «Врет». Женщине столько лет, на сколько наглости хватает. Как наглость закончилась, так все — саван и белые тапочки.

— Ты о героях и титанах или об обычных людях с обычным мышлением и обычной психикой? — сквозь слезы пошутила Светлана. — Ларчик, пойми, я не способна бегать рысью и пыхать огнем, как ты, — добавила она сдавленным голосом.

— Нет, ты не права по существу, — Лариса обняла подругу. — Понимаешь, жизнь женщины начинается тогда, когда она осознает принадлежность к данному полу, и продолжается до тех пор, пока она чувствует себя женщиной. Какая разница, сколько нам лет? Прекрати считать, сколько осталось. Надо просто жить сейчас. Главное — оставаться собой при любых обстоятельствах.

Разговор шел по давно накатанной колее, Светлану убаюкивала расслабляющая атмосфера и возможность пожаловаться на жизнь. Наконец она вздохнула:

— И что мне делать? Развестись? А что изменится?

— Любовника тебе завести надо. Давно бы плюнула на всех и устроила свою личную жизнь. Ребенок вырос, переживет, — Лариса была спокойна, словно обсуждала новое средство для чистки раковин.

Светлана поперхнулась вином.

— Смеешься? Кому я нужна?

— А пациенты?

— Ох, так они же старые… — испуганно пробормотала Света. — У большинства в самой ближайшей перспективе, прости за цинизм, утка и кроватка, а потом и вовсе гранит и оградка. Или молодежь на диспансеризацию приходит.

— Наверняка есть достойные экземпляры! — Лариса цокнула языком. — Сама же говоришь, что мужчины после пятидесяти еще очень ничего есть, так и выбери себе ровесника. В конце концов, что значит «старый»? Тебе же его не варить!

Светлана не удержалась от улыбки. Она положила в рот кусочек сыра с орехами, размышляя, попробовать датский ананасный сыр или на сегодня хватит.

— Купи красивое вечернее платье, — продолжала подруга.

— Куда я хожу вечером? На кухню? — Света вспомнила, что сегодня не ужинала, и датский сыр постигла участь французского и швейцарского.

— Пойми, — принялась вновь философствовать Лариса, машинально сворачивая кораблик из бумажной салфетки, — не в твоей семье дело, хотя обнаглели они у тебя — это факт. Все проблемы в тебе. Займись спортом, брось курить, обнови гардероб. Кстати, о гардеробе — давно пора его менять!

— А что с моим гардеробом? — удивилась Света, поправляя любимый пуловер с рукавами-реглан.

Лариса замялась, но деваться было некуда.

— Свет, ты красивая женщина, надо подчеркнуть это. А ты как влезла в эту кофточку с люрексом еще в начале перестройки, так и ходишь в ней.

— Она почти новая! — упиралась Светлана. — К тому же она мне идет.

— Очень может быть, — не стала спорить Лариса, закусывая камамбер виноградиной, — но, во-первых, она тебе мала, а во-вторых, ты не девочка тридцатилетняя, чтобы одеваться, как в голову взбредет.

— Какой смысл, как Наталья, выкидывать ползарплаты на тряпку только потому, что на ней пришита фирменная этикетка? — поджала губы слегка уязвленная подруга.

— Я не предлагаю гнаться за лейблами, просто займись собой, давно пора. Хотя бы начни, тебе понравится. И не закатывай глазки! Ты отвергаешь, даже не попробовав, — всплеснув руками, возмутилась Лариса.

— Хорошо, успокойся. Я поняла. Гардероб, курсы французского, любовник, правда, последнее я тебе не обещаю. Только объясни, для чего все это?

— Ну, конечно, куда приятнее в перспективе превратиться в дряхлеющую старуху, считающую дни до пенсии и мечтающую осесть на приусадебном участке кверху задом на грядке с картошкой. Твой муж точно оценит, и ваша семейная жизнь забьет ключом.

— Все у тебя так красиво получается, а я даже похудеть никак не могу, силы воли не хватает.

— Бесспорно, жизнь продолжается даже с целлюлитом, но… — скомкав салфетку, Лариса на секунду задумалась. — Хочешь, пойдем со мной на фитнес? Я могу тебе устроить пробное занятие в нашем клубе.