Он опустил ее на гладкую скамью. Сорча не видела цвет, но ощущала мягкую, как бархат, структуру. Она провела руками по краям, по резьбе и впадинам.

Она сбросила мокрые туфли. Мягкий мох был под ногами, когда она опустила их на пол. И мох не был мокрым от дождя.

Сорча склонила голову, слушала капли. Они были, но далеко, словно она была в центре замка. Она не могла поверить, что они были в подземелье. В подземельях не бывало таких хороших дверей или нежного мха.

Где они были?

Вспыхнул желтый свет, искры ослепили ее на миг. Красивая комната перед ней не могла быть в замке! Мох покрывал пол круглой комнаты, а плющ — стены, напоминая о лесе. Румяные розы свисали пологом над кроватью, полной шкур. В центре вырезанная женщина тянулась к потолку на пруде с белыми цветами. Ее крылья были раскрыты для полета, и деталей было столько, что Сорча видела вены.

— Это место слишком хорошее для меня, — сказала она.

— Нет такого места.

Ее рот раскрылся. О чем он? Он же не мог говорить, что она была достойна такой комнаты? Это было для королевичей или фейри высокого класса с даром к искусству.

Сорча посмотрела на свои мозолистые ладони и короткие ногти, ощущая себя неуместно.

— Я не могу… — он посмотрел на нее, а потом вниз. — Я должен приготовиться к визиту паразитов. Ты сама согреешься?

— Тут можно развести огонь?

Он указал на одну из стен в плюще.

— Все, что нужно, в комнате там.

— О, — она не знала, что сказать. Он спас ее, принес в это укрытие и… уходил? Кто так делал? — Тебя сложно понять.

— Не знаю, похвала ли это.

— Не знаю и я.

Он был окружен зеленью, и она невольно задумалась, каким он был на самом деле. Она видела обрывки, но не весь портрет.

Его руки свисали по бокам. Вода капала с прядей волос, стекала по бритым бокам, пропадала в трещинах с кристаллами. Он не мог смотреть ей в глаза, и она смотрела, как он сжал и разжал кулаки.

— Тебе неприятно, когда я смотрю на тебя, — сказала она. — Потому ты не хотел говорить, когда я увидела тренировку.

— Я знаю, как выгляжу.

— И как ты себя видишь?

— Монстром. Это, — он указал на рану на плече и горле, — неестественно. Метки искажения, что делают меня меньше, чем фейри, чем мужчина.

— Я не понимаю, как это делает тебя меньше. Они поражают сначала, но шок проходит, и теперь я едва замечаю их.

— Красивая ложь, — он низко поклонился. — Я забыл, как приятно слышать такие слова. Спасибо, что не говоришь правду.

— Что?

Он вышел из комнаты так быстро, что она лишь ощутила ветер.

Сорча осталась с журчанием воды, движением роз и тишиной. Она сидела на скамье, смотрела на потолок, на роскошь вокруг. Она была одна впервые с прибытия.

Она притянула колени к груди, тихо выдохнула. Когда она в последний раз была одна? Это должно было произойти, но она не помнила, когда. Ее сестры всегда были дома. Она путешествовала к Макнара с Агатой, уехала с дуллаханом, была на корабле днями… даже в океане были мерроу и страж.

Она не хотела думать о мрачном. Сначала нужно согреться. Ей нужно было снять мокрую одежду, пока она не простыла.

Целебные мысли помогали. Она могла поставить себе диагноз, думать о таком.

Сорча встала на ноги и отодвинула плющ. Она еще не видела такую ванную. Лозы покрывали стены, синие цветы раскрыли лепестки и заполнили комнату сильным ароматом. Большой круг был вырезан в земле, теплая вода постоянно лилась из дырки в стене.

— Горячий источник, — прошептала она.

В углу был маленький горшок, а еще столик с гребнями и незнакомыми пастами.

Это было не для нее. Ей нужно было согреть тело и лечь спать. Не нужно ничего трогать, и она не знала, что с ней будет после средств фейри.

Она сняла мокрую ткань, замерла на миг и посмотрела на платье матери. Морская вода точно оставит пятна, но она еще могла попытаться спасти его. Слезы жалили уголки глаз.

— Я скучаю, — прошептала она. Каждый раз это чувство. Она скучала по ее языческим ритуалам, историям о фейри, которые мама так хорошо рассказывала.

Пар поднимался струйками в воздух, молил Сорчу согреться. Она повернулась и опустила палец ноги в воду. Поразительное тепло заставило ее охнуть, застонать и опуститься в воду по плечу.

Ее дрожь тут же пропала, вода успокоила тело. Она могла встать в пруду, и вода доходила только до груди. Вода была безопасной.

Сорча с любопытством зачерпнула горсть и коснулась языком. Свежая вода. Не соленая, не с серой, какими бывали горячие источники.

— Это место становится все страннее, — прошептала она.