– Придумаю что-нибудь, – Александр улыбнулся.

– Тяф, – подтвердил щенок.

– Придумает он, – Петренко повернулся к командиру. – Товарищ лейтенант, ну что за бисов сын, прости меня Господи, всё норовит смерть за усы подёргать! Эх, молодёжь, молодёжь.

– Не бурчи, сержант, может, так и должно было быть, – лейтенант улыбнулся и повернулся к солдату. – Как назовёшь?

– Друг, товарищ лейтенант.

– Друг?

– Тяф, – под гимнастёркой радостно завилял хвостик.

– Значит, Друг, ну что ж, Петренко, из моего пайка выдели там что-нибудь, поставим на довольствие бойца, – и, погладив щенка, командир пошёл дальше по окопу.

– Будет сделано, – вытянулся сержант и, наклонившись к Александру, прошептал: – Потом подойди, есть у меня банка трофейного чего-то, вроде как съедобное, скормишь своему охальнику.

– Спасибо!

– Тяф!

– Идите вы, оба, – и, бурча что-то под нос, Петренко двинулся вслед за лейтенантом.

***

Три года спустя.

– Друг, снайпер!

Огромная овчарка рывком метнулась в сторону и затихла в выемке окопа.

– Вот это да! – рассмеялись красноармейцы.

– А вы думали? – Александр свистнул, и пёс мгновенно оказался рядом. – Он о налётах предупреждает, начало атак чувствует. Не собака, а талисман ходячий. А кто-то мне за него губы разбил, правда, товарищ старшина?

– Идите вы, оба, – хмыкнул Петренко, – а вмазал я тебе тогда за дело, жалею вот, что мало.

– А сейчас почему не можете, – молоденький солдатик осторожно погладил Друга.

– Дак нельзя теперь, это в 41-м он пацаном был, а сейчас героем стал: истребитель танков, орденоносец, и защитник рядом видали какой – руку откусит и не заметит, – огромный кулак дружески ткнул в грудь Александра, тихо звякнули награды.

– Тяф, – напомнил о себе пёс.

– Помню, помню, что обещал, держи вот, – Петренко что-то протянул и Друг удовлетворённо задвигал челюстями.

– Балуете вы его, товарищ старшина, – опять вмешался неугомонный солдатик.

– А как не баловать, почитай, всю войну с ним прошагали, от Минска до Москвы и теперь вот снова до Минска, всегда рядом. Мы с Сашком ему жизнью не раз обязаны были.

– Перед боем нам говорит, выживем мы или нет, – вмешался Александр.

– Это как? – заинтересованные красноармейцы со всех сторон обступили боевую тройку.

– Смотрите, – солдат присел перед псом: – ну что, мохнатая морда, скоро бой?

– Тяф!

– Танки будут?

– Тяф!

– А самолёты?

Пес молча смотрел на хозяина.

– Не будет? Это хорошо, – молоденький солдатик вздрогнул, – боюсь я, когда они с неба падают, кажется, будто прямо в душу прямо целятся, сволочи.

– Друг, а Никита, – Петренко кивнул в сторону бойца, – выживет в бою?

– Тяф, – радостно завилял хвостом пёс.

– А я? – вмешался другой красноармеец.

– Тяф.

– Ну, а я? – Александр ласково почесал Друга за ухом.

Пес легонько зарычал.

– Что такое? – солдат присел и посмотрел в глаза собаке. – Выживу?

Друг виновато отвёл взгляд в сторону, тихо поскуливая. Все замерли.

– Так, а ну, – старшина потрепал мохнатого сослуживца, – не хоронить никого раньше времени. – Дружок, скажи, а ты сам вернёшься из боя?

Пёс прижал уши и зарычал громче.

– Эй, да что с тобой такое сегодня? – Александр хотел было погладить Друга, но тот отскочил и залился лаем.

– Старшина, – солдат повернулся к Петренко, – помните, что это значит?

– Помню сынок, помню. Взвод, к бою, танки!

– Так нет их нигде, – раздался недоуменный голос.

– Мать вашу, я сказал, к бою, приготовиться, – Петренко рявкнул так, что некоторые пригнулись.

– Смотрите, – молоденький боец показал рукой вправо: из-за пригорка лениво выползали бронированные коробки.

– Раз, два, три…. восемь, девять, Матерь Божия, да сколько их.

– ПТР 2 , на позиции! – Александр схватил ружье:

– Ну, с Богом, Друг, пластом, за мной.

И они выползли из окопа.

Огромный кулак разжался и перекрестил скрывшихся за бугорком солдата и пса:

– Храни вас Господь, – тихо прошептал Петренко.

– Вы верите в Бога, товарищ старшина? – неугомонный солдатик удивлённо посмотрел на командира.

– Я очень хочу верить, что он есть, сынок, и что он сейчас там, – ладонь показала вперёд, где шевелились две еле различимые фигуры. – А ещё я хочу верить, что он пришлёт парочку сорокапяток, пока нас тут не раздавили.

– А почему не стреляет? – боец расширившимися глазами смотрел на приближающийся танк. – Метров сто осталось, не больше. Тяжеловато ему без напарника с этой махиной справляться.