— Ты как? — мама плавно опустилась на край кровати.

— Все болит, — я сползла обратно под одеяло, — голова будто на части развалится пытается.

— Твой учитель рассказал в чем дело, — она как в далеком детстве легла рядом и окружила теплом, — я знаю сложно пережить и принять вмешательство в мозг, наверное, даже проще не знать о нем. Расскажи, как прошла последняя практика.

Почти до утра мы с мамой провалялись, я рассказывала, она слушала и комментировала. С утра подали завтрак и, озорно переглянувшись, мы стащили подносы в кровать. Так уютно и тепло мне давно не было.

— Милая, меня волнует только одно, — она закусила губу, если сейчас объявить о появление третьей фрейлины, то произойти может все, что угодно, я боюсь даже Анита не сможет предсказать, к чему готовится.

— Не найдется индивида, который по доброй воле полезет к Эклине? — я вопросительно изогнула бровь.

— Может и не найдется, — она усмехнулась, — но всяких хватает, могут и полезть.

— И что вы предлагаете? — я поудобнее взяла теплый бок чашки.

— Думаю с женихами долго ждать не придется, — мама зеркально повторила мой жест, — пусть подпишет договор после официального объявления отбора.

— Ждать почти месяц, — я нахмурилась, — за это время ее могут и увести, а дар у нее один из сильнейших, что мне доводилось видеть.

— Как же месяц, — маман расплылась в довольной улыбке, — не позднее, чем вчера вечером, милый блондинчик просил твоей руки, в таких эпитетах и описаниях, что в свое время даже твой папа на них не расщедривался. Правда, получив свиток с описанием, погрустнел, но рыкнул, что еще вернется.

— Да ладно, — у меня нервно дернулся глаз.

— А еще Виктор Камал связался с Аксионеллой и попросил ее согласия, — мама загнула пальчик, — с Жанетт связались двое Колин Айор и Михаэль Ротье. Остальные пока обходятся записками и официальными прошениями. Вот тебе и причина почему ждать тебе от силы неделю, край две. А теперь рассказывай, кто все эти субъекты.

— С отцом Виктора ты и так знакома, это твой бывший однокурсник, наш нынешний проректор, — я загнула пальчик, — Колин — незаконнорожденный, а по факту просто бастард королевской семьи Занзеда от свадьбы с ним, мы и сбежали. Михаэль Ротье, я думаю ты и так знаешь, не поверю, что ты не следишь за его жизнью, не часто рождаются смески с двумя активными сущностями. А тот, кто приходил к тебе, не знаю, как его зовут по-настоящему, но в школе Волк или Сирав Маукейли, лучший выпускник нашего курса и последнего столетия.

— Кому из них давать согласие? — матушка встала и поправила иссини-фиолетовые волосы.

— Виктору, — я также поднялась, — Колину точно нет, про остальных двух решайте сами, я их не знаю.

— Хорошо, — мама обняла меня, — отдыхай.

Дверь закрылась, а я пошла отсыпаться. Наконец-то!

Безмолвная тишина актового зала пугала, обычно комната наполнена миллионами звуков и тысячами разномастных голосов. Сейчас нас меньше пятидесяти. С первого курса осталось едва ли два процента учащихся. Всех нас по праву будут считать элитой военной службы. Мы прошли всё: и огонь, и воду, и жесткий конкурентный отбор.

В Академии нет запретов на дуэли, яды и подпольные убийства, правило только одно: «Убей или умри». Официально по бумагам все это проходило как несчастные случаи, и так далее, в реальности жесточайшая борьба за власть. Так готовили к жизни, на поле боя никто не будет использовать честные условия и выполнять договора.

И сейчас в последний раз мы видим друг друга за привычными масками, через два часа все вернутся к своим привычным именам. Группа «Алькав» перестанет существовать на долгие сто лет, пока не пройдет новый набор. Последние два часа позывной «Незнакомка» закреплен за мной, в следующем году его займет новая девушка и на долгие годы лишится имени.

Тишина нарушилась спонтанно, Волк зарычал и подгреб меня к себе под бок. Остальные рассмеялись от моего ошарашенного вида, перепуганного Кота и скалящегося на него старосту.

— Когда свадьба? — друг взял себя в руки. — Уже вся Академия сделала на вас ставки. Выиграли, кстати, не многие.

— Да, о чем вы, — выбравшись, отошла подальше, — она мне еще скоро не светит.

— Не отпущу, — рык Волка поднял новый приступ смеха.

Вошел профессор и смех тут же стих. Потянулись мучительные минуты ожидания. Мне предстояло идти последней, на сколько мне удалось узнать, клятву Витгресис приносила только я. Волк с неохотой отлепился от меня и пошел предпоследним. Пока тянулась его клятва меня начало мелко потряхивать. Еще с десяток минут и Вивьен Андер перестанет существовать. Когда провожатый зашел за мной, я уже была на гране истерики.

— Вивьен Андер, — по арене прокатилась волна магии, открывая мне проход.

— Да будет магия в любом ее проявление сопутствовать мне, — встаю на колени в центре круглой печати. Шлейф платья ложится рядом, под оголенными коленями ощущаю холод стали.

— И принесете вы клятву верности, да будет она цепью вашей, да прибудет с нею оковы на сердце.

— Принесу.

— Не будет у вас семьи другой, кроме народа вашего.

— Не будет.

— Не будет у вас страны другой, чем та, которой приклонитесь.