Кажется, мои щеки решили предательски вспыхнуть румянцем, но попыталась отшутиться.

— Джек Моррисон, неужели это забота? — Хитро спросила я.

— Просто переживаю, — фыркнул мой друг, скрещивая руки на груди, а после, встав с валуна, подал мне руку. — Ладно, идем уже к ребятам. Скоро вечер, и надо еще обсудить детали с остальными.

Я послушно приняла его руку и пошла рядом с ним, в шаг ступая по снегу и пару раз чуть не поскальзываясь на льду. Благо, Джек тут же подхватывал и помогал мне встать на ноги. Проклятый лед. Кажется, я поняла, почему замок Люцифера возле озера Коцит, а не в центре. Желание пройтись по окрестностям замка явно упадет после первого же удара об лед.

Ближе к вечеру мы собрались с ребятами у таверны, дабы пойти следом за всеми. В то самое место, где принимает «великий человек», что готов выслушать все проблемы и подсказать да рассказать, как поступать. Как странно, что сами горожане абсолютно не обращали внимание на то, что он делает только хуже и вгоняет в тоску и уныние. Будто гипнотизировал. Сейчас посмотрим, что же там за целитель такой.

Направившись дружной компанией в центр, мы еще издалека заметили огромную очередь, что простиралась на целых две улицы. Неужели им всем было так охота мерзнуть, чтобы получить новую порцию тоски?

Поговорив с одним из мужчин, что стоял последним, мы узнали, что он пытается попасть к нашему греху уже как две недели, но все никак не получается, мол, сегодня вот точно должно повезти, ведь очередь-то он занял! Похоже, нам придется ждать отъезда Уныния, чтобы поговорить с ним. Черт, еще больше времени, которого у нас и так не хватает! Конечно, мы попытались простоять в этой огромной змее и стояли так до самого утра, а потом и до вечера, посменно отходя в нашу таверну, чтобы погреться и просто отдохнуть. Нужно будет в Аду подать идею по поводу длинной очереди, точно уж испытание не для слабых нервов.

К сожалению, (кто бы мог подумать?), мы так и не попали к Унынию. Потому, как только он выдвинулся за город, мы тут же сели в повозку и метнулись следом за ним.

На полпути он заметил преследование и остановился, мы поступили так же. — Ну, что вам от меня надо? — Проныл мужчина.

Был он ну уж очень худым, невысоким и на вид казалось, будто он — самый грустный в мире человек, у которого еще и последнюю лошадь отобрали.

Однако, разглядев нас поближе, внезапно изменился. Приосанился и даже слегка ухмыльнулся. Но в голосе были все те же ноющие нотки.

— А… это вы? Чего вам надо? Крылья очистить? — Вздохнул он и глянул на Элизабет, которая все это время пыталась спрятаться за нашими спинами. — Подойди-ка сюда, красавица, — Уныние поманил ее к себе указательным пальцем, после чего взял за руку и рассмотрел кольцо с выгравированным сигилом на нем. — Всё верно… Ладно, чего тебе… Задание выдать, да?

Он пару минут подумал, походил взад и вперед, после чего, сделав глубокий вдох, начал говорить.

Ох, какой же у Уныния противный голос! Тягучий, как горячая карамель, до невозможности грустный и такой усталый, будто он живет уже гораздо больше всех своих братьев, вместе взятых. Наверное, так говорит человек, повидавший абсолютно все на свете и вконец разочаровавшийся в себе и во всем белом свете. Ну, а в случае греха — абсолютно во всем существе этого мира.

— Значит, так. Я их почти довожу до самоубийства. Говорю, что их скот в любом случае не переживет эту зиму. Рассказываю, что их уродливая дочурка никогда не найдет суженного, а их ленивый сыночек — какую-нибудь девчушку, которая согласится пойти с ним под венец. Они мне верят и все больше и больше рассказывают. Говорят про то, как у них муж-козел с соседкой на сеновале любил летом покувыркаться, говорят о том, как жена не следит за домом и прочее, прочее, прочее… Так вот. Я хотел бы, чтобы ты сейчас под моим видом поехала в эту деревню и ровно сутки напролет, то есть двадцать четыре часа выслушивала их беды и помогала им. Сможешь хотя бы половине людей помочь и напомнить, что у них тут было весело, я уеду отсюда и не вернусь.

Уныние щелкнул пальцами, и Элизабет окутал странный сероватый дым, пахнущий чем-то противно сладковатым, смешанным с запахом тухлой рыбы и серы. Отвратительное сочетание, если честно. Однако после, он, как и это зловоние, исчезли, и перед нами предстала… наша подруга. Никаких изменений в ее облике мы не заметили, и на наших лицах появилось явное недоумение.

Кажется, эта эмоция очень понравилась Унынию, и он впервые выдавил на своем лице что-то наподобие улыбки. Уголки очень неестественно, будто кто-то дернул его за ниточки на лице, поднялись вверх, и из груди донеслось очень странное «хе».

— Не переживайте. Это мы видим ее так, как она есть на самом деле. Смертные увидят меня в самом, что ни на есть, обычном облике. Запомни главное: я останавливаюсь в тринадцатой комнате таверны «Синий крот». Твоя задача: продержаться двадцать четыре часа. После я приеду и гляну на результаты. Удачи.

Грех ухмыльнулся и, оседлав лошадь, быстро помчался вдаль.

— Потрясающе! — Возмутилась Элизабет, глядя на нас. — Одно задание прекраснее другого! Попробуй за сутки переубедить весь город в том, что жизнь прекрасна, что никто у них не помрет, что их дети спокойно выйдут замуж и нарожают им внуков! Это же невозможно! — Воскликнула подруга и ударилась в слезы. — Ребят, езжайте дальше без меня. Я не смогу это сделать. Я абсолютно не умею разговаривать с людьми! Меня как-то пытались поставить на ангела-хранителя, так я во сне расстроенному человеку явилась, попыталась утешить, а он решил, что это знак, и на следующий же день повесился! — Эл села на обочину и, спрятав лицо в ладони, разрыдалась.