Вскинул взгляд на малявку, когда та с грохотом поставила перед ним тарелку.

— А приятного аппетита пожелать? И где твоя тарелка?

— Приятно подавиться. И я не голодна, — всё же не выдержала, забузила.

Монгол молча смотрел на неё, а девчонка начинала нервничать. Кусая губы, прятала взгляд и, похоже, уже жалела, что открыла рот.

— Нет, я не могу тебе доверять, — взяв в руку вилку, воткнул её в яичницу. — Вот я сейчас уйду, а ты опять какую-нибудь глупость вытворишь. Придётся запереть тебя в бункере.

Она резко выдохнула, покорно упала на стул. Испугалась.

— Не надо… Не надо бункер. Я буду есть. Сейчас! — вскочила, бросилась к сковородке и, схватив её, кинулась к столу. — Вот! Видишь? — ела прямо из сковородки, запихивая в рот огромные куски бекона. Забавная.

— Приятного аппетита, волчонок.

***

Постанывая от удовольствия, ела чёрную икру прямо из банки. Я даже не представляла, насколько она вкусная. А вот Лерке не нравилась. Она называла икру «редкостным дерьмом». Хотя, вполне возможно, врала, чтобы я не попросила купить.

— Приятного аппетита, волчонок, — раздался голос Монгола, и я подпрыгнула, чуть не опрокинув банку с вкуснотищей. — Принимай подарки.

И как он так тихо вошёл? Переминаясь с ноги на ногу, наблюдала, как Батый затаскивает в дом разноцветные бумажные пакеты.

— Это твоя одежда, Алина. Надеюсь, ты оценишь мой вкус. Я сам всё выбирал. Даже маленькие кружевные трусики, — и заухмылялся, гад.

— Премного благодарна, — процедила сквозь зубы, снова присела на ступеньку, возвращаясь к икре. С ней у меня отношения гораздо лучше.

— Нет. Так дело не пойдёт. Подойди и поблагодари, — улыбка Монгола испарилась, а на её место пришло недовольное выражение. Словно, если не послушаюсь, он психанёт.

Вот же придурок хренов. Однако, мысль о его мобильнике не давала мне покоя. На данный момент, это единственная возможность связаться с внешним миром.

Подошла к нему, натянуто улыбнулась.

— Благодарю вас, о, великий, грозный и могучий Чингиз… Простите, Монгол, — наигранно поклонилась, искренне потешаясь над его суровой рожей, и он вдруг прыснул от смеха.

— Вот дура маленькая. Иди-ка сюда, — рванул меня к себе и, схватив за лицо своими лапищами, набросился на мои губы. Замычала и забрыкалась, мечтая хоть раз врезать ему по яйцам, но гад настолько изворотлив, что вскоре оказалась прижатой к его огромному туловищу и практически обездвиженной. — Вот так надо благодарить своего мужа, — прохрипел осипшим голосом, когда, наконец, соизволил дать мне воздуха. — Запомни и при…

— И привыкай. Ага, слышали.

Воспользовавшись тем, что его захват ослаб, я рванула в сторону и вернулась к пакетам, заинтересованно заглядывая внутрь. Хоть бы не заметил, хоть бы не заметил… Ну, пожалуйста, уйди!

— Через несколько часов вернусь. Будь послушной девочкой.

Фууух!

***

— Монгол, братишка! Вы только посмотрите на него! Красавец! — Сабур раскинул объятия, встречая гостя. — Мы только тебя ждём, проходи. Твой любимый арак даже привезли. Между прочим, прямо из Монголии.

Архан усмехнулся, покачал головой.

— Водка она и в Африке водка, Самир. Я сам ни разу в жизни не был на родине матери.

— Неблагодарный. Иди, — Сабур подтолкнул Монгола в комнату, где уже восседали некоторые знакомые, чьих морд Архан не видел лет сто и столько же еще не видел бы. — Не бычься, Ар. Все свои. Я знаю, что ты у нас отшельник, но ведь это мой день рождения. Марат, кстати, скоро подтянется. Его-то ты всегда рад видеть. Не обижай меня, проходи. Шашлык уже остывает.

— Умеешь ты уговаривать.

Всё внимание сразу же переключилось на входящего Монгола. То, чего он так не любит. Это осталось ещё с босоногих времён, когда повышенное внимание могло обернуться в лучшем случае парой сломанных ребер или даже зоной. В худшем… Он бы сейчас здесь не гулял.

— Какие люди! Монгол! Ни хрена себе! — первым отреагировал хитрожопый лис Тимур. Вот кого-кого, а этого ублюдка хотелось видеть меньше всего.

Игнорируя руку для приветствия, Архан ввалился в пустое кресло, сразу потянулся за бокалом.

— Ваш напиток, — промурлыкала какая-то девка в одном нижнем белье и протянула ему стакан.

— Сама отпей.

За столом вдруг повисла тишина, только закашлялся Самир.