Земля Ентой – клубничный рай

Земля Ентой издавна славилась своими клубничными полями. Да что говорить – вся экономика планеты была построена на этом лакомстве. И была Ентой настоящим раем. До тех самых пор, пока грибная мафия с Тадой, небольшого лесного конгломерата из соседней системы, не забросила на вражескую территорию нитраты.

Клубничные поля начали массово гибнуть, ягоды – превращаться в яд. Даже хуже. Те, кто пробовал новый сорт, будто впадали в транс, который не прекращался по несколько дней. Вывести из такого состояния могла только ломка по новому лукошку спелых ядовитых ягод. Экономика земли Ентой стремительно пошла под откос, поля начали массово выжигать. Ягодные биржи во всех префекторях стремительно продавали акции, но и это не спасло ситуацию. Один за одним разорялись ягодные магнаты и, подобно дождю, орошавшему некогда благодатную почву клубничных полей, летели с крыш своих роскошных особняков.

Земля Ентой погрузилась во мрак. Всюду воцарился хаос. Улицы префекторь захватили нитримы – подсевшие на ядовитые, пропитанные нитратами ягоды, и расимы – низшая каста тех, кто не мог получить и лукошка, но готов был слизывать капли росы с листьев отравленных кустов на уцелевших полях.

Земля Ентой погрузилась в хаос.

***

В центре Судым – одной из главных префекторь земли, работал стриптиз-клуб со звучным и очень символичным названием – «Клубничный грех». Многие девушки, развлекавшие клиентов, за пару ягод были готовы на все. Конечно, они принимали и деньги, но клубничка была куда более популярной разменной монетой.

Достопримечательностью клуба была юная Нейо. Девушка выгодно отличалась от конкуренток тем, что не имела синеватой кожи, непроходящих кругов под глазами, болезненной худобы – всех тех особенностей, которыми так гордились девушки-нитримы. Нейо, поговаривали, вообще не употребляла клубнику. Более того, ходили слухи, что она – шпионка и тайный агент грибной мафии конгломерата Тадой. Как бы то ни было, когда клиенты в качестве расплаты предлагали ей лукошко (а она была настолько хороша, что стоила и целого поддона) Нейо не отказывалась. Но никто и никогда не видел ее за поеданием клубники или в нитримовом трансе. Румяная и свежая, она выходила на сцену, и остальным девочкам можно было заканчивать вечер – вся выручка, все внимание доставались этой стерве.

В «Клубничный грех» частенько заглядывала компания, пользовавшаяся дурной, но громкой славой. Некоторых из них охрана по нескольку раз за неделю выкидывала из заведения за слишком буйные трансы. Парни дрались с расимами, били чудом уцелевшие витрины окружающих, некогда процветавших ягодных лавочек, горланили песни и, в общем-то, жили полной жизнью.

Девочки обступили любимчиков, ведь они точно знали – у ребят в карманах всегда найдется пара ягодок и для них. Но сегодня было в этой банде что-то необычное. Что именно, девочки поняли не сразу, ведь компания была большой и шумной. Но когда на миг все замолчали, как это бывает в романтических фильмах о любви, и расступились, нитримки сладострастно вздохнули.

Среди привычных лиц с синими кругами вокруг глаз они увидели новое, чистое, свежее, без тени нитримового дурмана. Это был Нектой – новый член банды. Остальные обращались к нему одновременно почтительно и насмешливо, отчего понять статус новичка в компании было невозможно. По крайней мере, никто не стремился вытереть об него ноги, как об расима, но и не лебезил, как перед старшим. Значит, что-то среднее. Что именно, не было времени разбираться, ведь девочек много, а такой красавчик – один.

И нитримки переключились на Нектойя. Они весело защебетали, насколько позволяли им отходняки от транса, и каждая стремилась показать себя с лучшей стороны. Но в этот момент заиграла знакомая мелодия – клубничный блюз, фирменная тема Нейо. Знатоки и старожилы клуба засвистели и заулюлюкали, приветствуя любимицу. Девочки нервно зафыркали, чуя конкуренцию, а на сцену тем временем поднималась она.

Нектой застыл в оцепенении, будто впервые попробовав нитримовую клубнику и начиная впадать в транс. Он никогда прежде не видел ничего подобного. Никого подобного. Все, кто окружал его, были не в лучшем состоянии. Кроме него самого, пожалуй, но этот секрет, скорее всего, он унесет с собой в могилу.

Нейо кружилась и изгибалась в красноватых лучах софитов, она чувствовала каждую ноту, и все ее тело откликалось на переливы музыки соблазнительной волной. Нектой сглотнул слюну, взял за локоть ближайшую нитримку и спросил, перекрикивая гул толпы:

– Сколько она берет?

– Тебе такая не подойдет, красавчик! Возьми лучше меня, пара ягод, и я сделаю все, что только захочешь. Говорят, в трансе я даже могу предсказать будущее. По крайней мере, ближайшее. Ну, пару раз угадала, что меня сейчас ударят и выкинут на улицу к расимам.

– Сколько она берет? – Нектой встряхнул собеседницу, чтобы отвлечь от приятных воспоминаний. Та фыркнула:

– Отсыплешь ей пригоршню – станцует приват. За лукошко может и на коленях посидеть, если понимаешь, о чем я. Так парни говорят, – она кивнула в сторону орущих поклонников Нейо.

– Я понял.

Нектой почувствовал смесь омерзения и жалости к девушке, которая заканчивала танец и принимала благодарности зрителей. Он заметил, что один из парней что-то шепнул на ухо Нейо, она согласно кивнула, и оба направились в комнату для привата. Оттолкнув пару впадающих в транс товарищей, Нектой протиснулся к танцовщице и перехватил ее за локоть.