Уже отправляясь за хворостом, поймал себя на мысли, что за мной кто-то наблюдает из чащи. Да ну, глупость какая! Кому здесь быть? Такая глушь, что даже сеть не ловит. И все же, в ближайших кустах раздался шорох. Мне показалось, что я заметил край цветастой юбки или что-то в этом роде. Зажмурился, поморгал, помотал головой. Фест, на который я собирался, проводится почти в двадцати километрах отсюда. Неужели какие-то шибанутые хиппи идут туда пешком, чтобы сократить количество вредных выбросов в атмосферу, или что-то в этом роде?

– Эй, кто здесь? – окликнул я, злясь от того, что прозвучал так неуверенно. Ответа ожидаемо не последовало. И вдруг, в лесной тиши я отчетливо различил глубокий женский голос с хрипотцой:

– Лёха! Это к тебе!

Я прислушался. Что они тут, с ума посходили? О чем речь вообще? И тут же с другой стороны ответил приятный мужской баритон:

– Вижу, Лис, уже иду!

Куда это ты, голубчик, идешь? Если ко мне, то не надо! У меня с собой в сумке дорожной… всякого припрятано! Послышался звук ломаемых под ногами веток. Шаги явно направлялись в сторону моей поляны.

– Эй, мужики, народ! Если что, я мирный. Но у меня есть… всякое! Давайте дружить, эй! – я вновь разозлился, услышав собственное жалкое блеяние. То ли это лес на меня так влиял, то ли я и вправду с годами стал трусом. И вдруг, из чащи ко мне вышло чудо лесное.

Нет, назвать иначе то, что я увидел, я не мог. Розовые волосы будто светились в сгущающихся сумерках. Одето создание было в свободный балахон – модный нынче оверсайз. Только что сделан из чистого льна, судя по помятости. Такого же материала шаровары завершали образ. На ногах персонажа не было ничего. Он уверенно ступал босыми пятками по лесной земле, не боясь получить травму от камешков и сосновых иголок. Из-за длинной розовой челки, свисающей на лицо, был виден всего один глаз. Не помогал и хайратник, обхватывающий лоб незнакомца.

– Доброго времени тебе, путник! Чай, заплутал? А мы помочь пришли.

– Мы? И сколько вас? – я с удивлением уставился на говорящего. Он оказался мужчиной, хоть и был худощав и сложен весьма изящно.

– Двое нас. Пока. Может, ближе к ночи, и твои друзья подтянутся. Если тоже решат дорогу срезать.

Я обернулся на голос. Совершенно неслышно для моего весьма тонкого музыкального слуха из чащи вынырнула девушка. Тут никаких сомнений уже не было. Невысокая и пухленькая, она была одета в длинный цветастый сарафан, доходящий до самых, босых же, как и у парня, пяток. Волосы, черные с синими яркими прядями, тоже были перехвачены хайратником.

– Что встал, как вкопанный? Пойдем. Знакомиться будем. Ужин уже почти готов. – Девушка озорно подмигнула мне, сверкнув белоснежной улыбкой. Мда, девчонки из нашей компании, постоянно кочующие с тусовки на тусовку, таким похвастаться не могут. За постоянными сейшенами и посиделками особо некогда ухаживать за зубами. А тут – ты глянь! В глухом лесу странная хиппуха с таким жемчугом! Я даже восхитился про себя. Где б еще так порадовался байкер-стоматолог?

Тем временем, странная парочка взялась за руки и направилась в темноту. Только тут я опомнился. Как-то некстати вспомнились все дешевые слешеры, где вот так наивную жертву уводили на «почти готовый ужин», где ей и была отведена роль основного блюда.

– А ты, мил человек, меньше всякого дерьма смотри в этом своем интернете. Есть же нормальное кино, классика опять же. Нет, он всякую кровавую чернуху зырит, и ночами потом не спит.

Парень с яркой шевелюрой стоял прямо рядом со мной. Я вздрогнул от неожиданность:

– Разве я сказал что-то вслух?

– Ты громко подумал. Там Ульяна борща наварила, а ты гадости сразу про нас… Нехорошо. Да не бойся ты, мы путниками не ужинаем. И волков своих не кормим. Не будет так, как в той песне, что ты сейчас про себя напеваешь. Ну да, не моргай, я немного читаю мысли!

Парень закатил глаза. Подошедшая девушка взяла его за руку:

– Ты Лёха, не прав сейчас. На человеке лица нет, а ты его еще больше пугаешь! Учти, возьмешься за старое, соберу кастрюли с кружевами, и вернусь к маме!

Парень как-то сразу сник, потом лучезарно улыбнулся:

– Эх, Беда ты моя, Бедуница! Дадим гостю с дороги чистой водицы напиться! – и, повернувшись ко мне, – не дрейфь. Погнали к нам в трактир. Угощу тебя… всяким. Правда, коктейль свой фирменный не обещаю. Тебе завтра за руль. Хотя, Ульянин отвар чудеса творит по утрам.

– Так у меня, это… «харлей» заглох… – я вяло махнул рукой в сторону верного друга, уже даже не пытаясь понять, что за чудасия здесь творится.

– Эта лошадка, что ли? – холодея от ужаса, я обернулся, и увидел, что на месте моего мотоцикла стоит, меланхолично помахивая хвостом, вороной конь в полной сбруе. На боках у него висели мои кожаные дорожные сумки. Почувствовав, что все внимание направлено на него, скакун поднял голову и приветливо заржал. Я еще раз проморгался:

– А… Где?