Женя осмотрелась по сторонам, сорвала с постели простынь и накрыла ею тело мужчины, потом быстро нашла в шкафу одежду и помогла девочке переодеться. Обнаруженные в холодильнике продукты, она сложила в пакет и поставила его к окну. После чего нашла на кухне несколько пустых пластиковых бутылок и набрала в них воду.

– Ну что, маленький, ты готова?

Девочка снова кивнула. Женя поставила на подоконник пакеты с водой и продуктами, выглянула наружу и, убедившись, что путь свободен, поставила на подоконник девочку и забралась на него сама. До машины добрались без происшествий. Вокруг было спокойно, если не брать в расчет нескончаемые крики со всех сторон, глухие и звонкие, мужские, женские и даже детские, грубые и тонкие. Это давило на психику посильнее чем скрежет металла по стеклу. Когда двери захлопнулись и машина тронулась с места, Женя облегчённо вздохнула и повернула руль с сторону выезда. Маршрут она выбрала самый безопасный, хотя и самый длинный. Уже через двадцать минут её десятка выворачивала на симферопольскую трассу, на которой машин почти не было.

На первой же заправке она залила бензин в бак и наполнила ещё две пластиковые канистры, которые нашла там же. Мертвый продавец, застрявший за прилавком, тянул к ней руки, но она, не обращая на него внимание, экспроприировала с прилавка ещё два десятка шоколадок и упаковку влажных салфеток.

Шумова

Ночь прошла спокойно. Накануне весь вечер люди тщательно обследовали каждый уголок блока, каждый закуток, каждую нишу и приямок. Мертвых так и не обнаружили. К вечеру отключили электричество почти во всём блоке, свет оставался гореть только в раздевалке, которую приспособили под спальню.

Соня весь вечер ходила сама не своя, нервная и колючая. На все попытки завести с ней разговор, резко разворачивалась и уходила. Макаров несколько раз спрашивал её о гостевом блоке, но она отвечала предельно коротко и из этих ответов становилось понятно, что об этой части здания она ничего не знает. Единственный вход, который мог провести людей в закрытые помещения, располагался в самом конце зала, прямо за крайними воротами и был заперт на электронный замок. Имелось ещё смотровое окно под самой крышей, но до него по глухой стене не смог бы добраться даже опытный альпинист. Проектировщики предусмотрели всё. Выжившим оставалось довольствоваться тем, что имелось. Еда, вода, электричество – всё это способствовало выживанию. На первое время было достаточно, а дальше… Соня надеялась, что Батя выжил. Ведь если он не обратился как остальные, не был ими съеден, и почти смог выбраться из первого блока, то выживет снова. Не мог он её бросить одну, просто не мог.

– Надо кого-нибудь оставить дежурить на дверях. – сказал Макаров.

– Да, это правильно. – поддержала его Соня, – Нельзя никого сюда пускать. Вообще никого.

– Почему? – удивилась Таня. – Чем больше нас будет, тем лучше.

– Не все люди одинаково полезны и не все одинаково любезны. – ответила Соня. – Мы не единственные выжившие. Будут и другие. И выживут они там не в тепличных условиях. Придут они сюда не для того, чтобы с нами дружить и делиться. Если вы до сих пор не поняли, что теперь каждый сам за себя, то лучше ещё раз подумайте, нужно ли вам рисковать тем, что у нас есть?

– Там тоже люди. – вступила в разговор Виолетта.

– Да нет, она права. – вступился за Соню Вадим. – Никто из нас не способен выжить там без посторонней помощи. Ну, я не беру в расчет Фёдорыча и Соню. Они то могут. И если кто-то там выжил и добрался до нас…

– Именно. – подтвердила Соня. – Сейчас там, за пределами блока, по всему миру идёт глобальная бойня. И эти твари, которые еле ноги тащат за собой, не самое страшное зло.

– Знакомые речи. – как бы вскользь обронила Спицына.

– Давайте обсудим это завтра, – перебил её Макаров. – У нас у всех был тяжелый день. Мы живы и пока в безопасности. Завтра будет новый день, завтра и будем думать.

Беседа ещё какое-то время продолжалась, но уже вяло и бессвязно. Никто никого не слушал, все постепенно разбредались по углам. Соня временами поглядывала в сторону Наташи. Та со своим мужчиной уединилась в дальнем углу, за рядом вешалок. По звукам они явно целовались.

– Тьфу ты, – про себя сплюнула Соня и, дождавшись, когда все потеряют её из виду, быстро улизнула из раздевалки.

К полуночи все спали и до самого утра тишину и покой никто не нарушал. Соня целые сутки не могла связаться с Батей или с кем-то ещё из команды. Сначала вход на буфер был изнутри закрыт, теперь же, когда у неё появилась компания, оказалось, что аккумулятор разрядился в ноль. Подходящей замены из имеющихся на буфере не нашлось, зарядное устройство отсутствовало и на продуктовом складе его было не найти, если только на рабочих компьютерах никто совершенно случайно не оставил переходник. Она могла бы позвонить с другого телефона, их было много, но девичья память цифры не любила совсем, поэтому единственная возможность связаться со своими мерещилась либо на центральном посту, где сидел старший смены по блоку, либо на пунктах комплектовки, отправки или пополнения.

В темноте по блоку передвигаться было неудобно, но за месяц, который Соня провела здесь, все препятствия хорошо были знакомы. До поста старшего смены она добралась быстро. Человека, который тут сидел раньше, звали Толя, но в эту злополучную ночь он с блока благополучно улизнул на пару часов и не вернулся. За его столом было по минималистки уютно. Ничего лишнего, всё упорядочено и чистенько, зато сразу нашелся переходник, за что Соня про себя поблагодарила скорее всего уже мёртвого Толика.