Миру Путина способствовало и ослабление трансатлантического альянса. Первоначальная эйфория по поводу краха идеи коммунизма и окончания холодной войны уступила место трезвому осознанию того, что укрепление «единой и свободной» Европы, мантра 1990-х гг., оказалось труднодостижимой задачей. Отступление демократии в Центральной Европе, новый вызов со стороны России своим соседям, сохранение «постсоветского синдрома» во всех странах бывшего СССР и волны мигрантов, высаживающихся на берегах Европы, привели к росту популизма и поставили под сомнение такой послевоенный успех, как европейский проект – создание Европейского союза, который обеспечил бы Европе возможность избежать продолжения конфликта. Избрание Дональда Трампа и стремление к достижению экономических и политических целей по принципу «Америка прежде всего» поставили под вопрос стойкость 70-летнего альянса НАТО и союзнические обязательства США по отношению к Европе. Это сыграло на руку российскому лидеру, который, как и большинство его предшественников, стремился извлечь выгоду из трансатлантических противоречий и предпочитает иметь дело с разобщенным Западом.

Но мир Путина – это еще и продукт целенаправленной российской политики. После войны с Грузией в 2008 г. Россия сосредоточилась на наращивании своей военной мощи и на использовании различных средств для демонстрации силы. Она также не пренебрегла уязвимостью открытых западных обществ и воспользовалась возможностями, открывшимися благодаря росту социальных медиа. Приписываемое России вмешательство в западные выборы и поддержка сепаратистских и настроенных против ЕС движений в Европе, а также различных, подчас противоположных групп политического спектра в США застигли Запад врасплох. До сих пор не было адекватного ответа на применение этих «гибридных» тактик в том, что стало нескончаемой информационной войной.

В исследовании становления мира Путина настоящая книга фокусируется на приоритетных областях для российской внешней политики: Соединенные Штаты, Европа, страны постсоветского пространства, Китай, Ближний Восток и Япония. Россия также возвращается в Латинскую Америку и Африку, но до сих пор эти области были для Кремля менее приоритетными.

Внешняя политика в России, как и в любой стране, обусловлена внутренними соображениями. Для нынешних обитателей Кремля и их близких соратников внешняя политика служит их главной цели: оставаться у власти. Поскольку Путин вступил в свой конституционно последний должностной срок на фоне множащихся слухов о возможном преемнике в 2024 г., внешняя политика может сыграть ключевую роль либо в укреплении созданной им системы, либо в том, что в будущем могло бы стать борьбой за власть между различными группами претендентов.

Как Западу следует реагировать на новую Россию, которая во многих отношениях все еще напоминает старый Советский Союз? В 1961 г. Джордж Кеннан, самый талантливый и осведомленный американский дипломат XX в. – ученый и источник информации о России, – опубликовал книгу «Россия и Запад при Ленине и Сталине» (Russia and the West Under Lenin and Stalin). Рассматривая тревожное наследие межвоенных лет, он критиковал Запад за неспособность понять как то, что двигало внешней политикой Кремля, так и воинствующую, универсалистскую советскую идеологию, которая угрожала безопасности Запада. Он пришел к выводу, что, «если мы хотим определить реальную ценность наших отношений с Советским Союзом, их необходимо сравнивать не с каким-то несуществующим состоянием полной гармонии интересов, а с тем, что мы могли бы назвать нормальным уровнем непокорности, упрямства и неблагоразумия, с которыми мы сталкиваемся в поведении любых государств и которые, уверен, мы часто демонстрируем сами» [7] .

Сегодня можно утверждать, что Запад медлил с пониманием менталитета обитателей Кремля, полных решимости вернуть России то, что, по их мнению, является ее законным местом в мире. Для россиян экономические и социальные проблемы 1990-х гг. тесно связаны с тем, что они рассматривают как ошибочный западный план, направленный на преобразование посткоммунистической России. Сделанное в 1990-х гг. предположение о том, что посткоммунистическая Россия планировала присоединиться к Западу, оказалось неверным. Путинская Россия стремится предложить другую модель. В отличие от того, что было в советский период, Кремль больше не пропагандирует универсалистскую идеологию, нацеленную на привлечение других государств на свою сторону. Наоборот, Путин развил идею российской исключительности, уникальной евразийской судьбы России, страны, растянувшейся от Европы до Азии, центра нового многополярного мира, в котором Москва имеет дело с правительствами, придерживающимися всех политических убеждений.

Россия и Запад рассматривают друг друга как соперников, противников и ситуативных партнеров. До сих пор они так и не смогли достичь modus vivendi после холодной войны. Запад по-прежнему разрывается между стремлением к взаимодействию с Россией в надежде, что это смягчит ее поведение, и попытками сдержать ее. Ни одна из стратегий пока не сработала. Это уникальный вызов мира Путина для Соединенных Штатов и их союзников.

С точки зрения остального мира, Россия представляет собой крупное авторитарное государство, управляемое лидером, с которым можно иметь дело. Другие страны могут с подозрением относиться к методам, используемым Москвой для достижения своих целей, но они не думают о ее внутренней ситуации и признают, что она ищет способы расширить сферу влияния в соседних странах, и довольствуются продолжением взаимодействия без сдерживания.

В первых двух главах книги рассматривается историческое наследие, которое сформировало представление современной России о себе и своей роли в мире. Путинская Россия все больше сосредотачивается на переосмыслении истории, которая оправдывает, как и почему Россия вернулась на международную арену, поскольку она возвращает то, что считает своим законным статусом великой державы, противостоящей попыткам Запада ослабить ее.

Затем фокус в книге смещается на отношения России с ключевыми игроками, начиная с длительных и противоречивых отношений России с Европой, с которой она остается тесно связана как политически, так и экономически. Тем не менее с наступлением кризиса на Украине эти связи становятся все более напряженными. В Европе возникли серьезные разногласия относительно того, как вести себя с Россией, и Москва сделала все возможное, чтобы извлечь выгоду из этих разногласий. Эта напряженность нигде не проявляется так явно, как в российско-германских отношениях, долгих и сложных, которые традиционно колебались между дружбой и враждой. Сочетание украинского кризиса и прихода к власти администрации Трампа заставили Германию пересмотреть свою политику как в отношении России, так и в отношении США. Германия впервые пытается разработать «американскую стратегию» (то, чего ей никогда раньше не приходилось делать), поскольку она перестраивает свои связи с Россией. Тем временем настойчивое утверждение Путина, что НАТО является «главным противником», продолжает формировать его отношения с Европой и трансатлантическим альянсом. В 1990-х гг. Запад и Россия пытались, но не смогли создать архитектуру евро-атлантической безопасности, в которой была заинтересована Россия. Это привело к растущей неопределенности в отношениях России и НАТО и в последнее время подтолкнуло к новому наращиванию западной военной мощи в Европе в ответ на действия России.

Следующие две главы посвящены сложной мозаике отношений России со странами бывшего СССР. Кремль не расценивает эти государства в качестве в полной мере зарубежных стран, а рассматривает их в качестве части ближнего зарубежья, которой, по его мнению, следует обладать лишь ограниченным суверенитетом. Отдельная глава посвящена напряженным отношениям России с Украиной. Война в Донбассе на юго-востоке Украины подчеркивает корни российско-украинских различий в видении истории, идентичности и территории и является полем битвы для нового типа конфликта – гибридной войны.