Вряд ли мой оргазм остался для Джейдена незамеченным, но передышки он, разумеется, не дает, сохраняя прежний суровый ритм. Через минуту или две я чувствую как его член внутри меня каменеет, а ладонь сжимает шею крепче. Как и в прошлый раз он кончает беззвучно, не позволяя мне увидеть своего лица. Паузы, чтобы перевести дыхание тоже не берет и сразу же выходит из меня, оставляя странное ощущение пустоты.

Оторвав голову от дивана, я слушаю его удаляющиеся шаги, но встать и пошевелиться не могу. Нужно немного больше времени. Раздаются хлопок комнатной двери, короткое откашливание и звук льющейся воды.

Джейден выходит из ванной через минуту, после того, как я успеваю встать.

— Мне нужен душ, — я выдерживаю его взгляд, не делая попытки прикрыться, и наклоняюсь, что собрать одежду. Можно было помыться дома, но я не хочу приносить запах секса в спальню Сэма.

К счастью, Джейден не возражает, и кивком головы указывает себе за плечо.

— Прямо и направо.

Оказавшись в ванной, я быстро намыливаю тело, избегая мочить волосы, и аккуратно стираю подтеки туши под глазами. Оставить макияж на лице — это формальность, адресуемая Айзеку. Все же пределы жестокости есть даже у меня. Я действую быстро: хочу быть той, кто уйдет, а не той, кого выгоняют. К тому же, мне нужно успеть посмотреть мультик с Сэмом.

Когда я выхожу из душа собранной и одетой, Джейден сидит в кресле с ноутбуком. Взгляд сосредоточенный, пальцы быстро стучат по клавишам.

— Почему ты вернулся в Лос-Анджелес?

Он быстро вскидывает глаза и вновь опускает их в экран.

— Это больше не ради тебя, Таша. Если ты не за рулем, я могу вызвать тебе такси.

Я и сама это знаю, но все равно становится больно. Мы были друг у друга совсем недолго: меньше года вместе и больше девятнадцати порознь, а внутри стонет так, словно мне объявили о необходимости ампутировать правую руку.

— Я за рулем. Хорошей ночи, Джейден.

Я иду к двери и знаю, что он не смотрит.

— Я бы хотела оставить у вас Сэма в эту субботу, мама. Джордан Корнуэлл проводит презентацию новой линейки товаров, и мне необходимо там быть.

Мама откладывает в сторону ножницы, которым подравнивала стебли садовых роз, и аккуратно вставляет цветы в вазу. За последние два года к аукционам и выставкам она охладела, и теперь ее главным интересом стало садоводство. Газон в родительском доме напоминает фейерверк на День Независимости: из него торчат бутоны свыше дюжины расцветок.

— Надеюсь, на мероприятие вы идете вдвоем с Айзеком?

Ее тон мне не нравится, так же как и взгляд, полный готовности поучать. Я с удовольствием ответила, что иду одна, при условии, что это было бы правдой.

— У тебя есть основания полагать, что это не так?

— Компания сейчас переживает непростые времена, и твоя обязанность как женщины, поддерживать своего мужа. Люди должны видеть, что несмотря на имеющиеся неприятности, в вашем браке по-прежнему все стабильно. Я знаю твой характер, Таша, и потому считаю нужным тебя направить.

— Я услышала три предложения, в каждом из которых ты говоришь о моих обязанностях, о том, кто и что должен, и что необходимо делать, — едко замечаю я. — Наверное, удобно, сидя здесь в окружении дорогого антиквариата и эксклюзивных гортензий, раздавать распоряжения. Говорю тебе в тысячный раз: мне почти тридцать и у меня есть своя голова на плечах. Это мой брак, и я сама решу, когда и как буду поддерживать мужа.

Наши словесные потасовки с мамой никогда не бывают простыми. Мою едкость она отражает холодностью, сухость — сарказмом. В этом мы с ней похожи — у нас большой арсенал брони и выдержки.

— Если бы я не видела, как много ошибок ты совершаешь, я промолчала. Да, тебе почти тридцать, и пора бы учиться быть гибкой, Таша. Сильный характер вовсе не означает, что его необходимо постоянно выпячивать. Тем самым ты подавляешь своего мужчину и вредишь вашему браку.

— А что в нашем браке должен делать Айзек, по твоему мнению?

— Он глава семьи и авторитет, и никогда не должен в этом сомневаться. Только тогда брак будет успешен.

Во мне поднимается жгучее раздражение, подпитываемое ощущение несправедливости. Просто удивительно, что мама может подмечать самые незначительные нюансы, и упорно не открещивается от очевидных вещей, когда ей это удобно. Мы приезжаем к ним в гости каждую неделю на протяжение шести лет, и нужно быть слепой, чтобы не заметить, что мы не претендуем на звание счастливой семьи.

— То есть если мне достался слабый мужчина, то я должна стать еще слабее, чтобы на моем фоне он не чувствовал себя ущербным? Не слишком ли ты дискредитируешь роль женщины в семье и обществе?