– Куда?

– В эмиграцию.

В голове пронеслись картины, которые боялся представить до поездки. Сцены, где люди с тонкими усиками в деловых шляпах садятся на пароход, а после уплывают вдаль за горизонт. А у одного из тех пассажиров на шее весит то сокровище, на поиск которого я снарядился ехать. В руке того господина, несомненно, портфель, а в нем записи тайных обществ, где расписано, кто, зачем и как убил Аль-Аль, подставил Верещагина и натворил дел на границе Империи. Так незамысловато я заходил в тупик расследования, добравшись до революционного 1920 года…

– Опять же, не каждое старинное здание несет в себе сакральный смысл? – развеял свои грустные ожидания.

– Конечно, нужно знать людей, заложивших строения, и их цели.

За целый день поисков я так и не обнаружил ни одного упоминания об Аль-Аль или фельдшере Петре Александровиче. Уже отчаявшись, я случайно прочитал заметку про смерть подсудимых в камере пребывания ожидания решения суда. Вроде ничего необычного для судебно-исправительной системы царской России. Беспредел и антисанитария, несущие в себе страх заразиться чахоткой, дизентерией и умереть в камере, не дождавшись решения суда. Некоторые заключённые, как Аль-Аль, вовсе до смерти замучены следователями.

Дело о пернатых грабителях драгоценностей упоминалось вскользь.

Еще я раздобыл пару косвенных подсказок относительно дальнейших поисков в архивах Армавира или Краснодара, поскольку некоторые книги по непонятной логике советских наркомов были отправлены в другие ведомства. Впрочем, с Армавиром еще понятное дело – в начале советской власти исторические и художественные архивы сосредотачивались там. Отчасти это обусловлено развитием номенклатурной деятельности в городе. Более из-за оставленных в спешке документов и ценностей белого движения. Эта гвардия, сломя голову, мчалась через Армавир на поездах в направлении заморского убежища.

– Удалось Вам чем-то помочь? – поинтересовалась Вера Александровна, провожая на выходе из архива.

– Есть пара зацепок. Одна из них несколько радикальна.

– Хотелось бы о ней послушать. – Улыбнулась Вера.

– Раз город, заложенный в восемнадцатом веке – лишь проекция более древнего мегаполиса, то сделано то не случайно. Значит где-то есть сокрытые от нас сведения о истинной истории «Татарского городища»! Полагаю, утерянная цивилизация была способна воздвигать сакральные объекты по звездам, использовать артефакты и даже повлиять на собственное перерождение через тысячу лет… Я знаю лишь одно прото-государство на территории нынешней России, способное на такое.

Архивариус читала на моем лице озарение с небес. Или так казалось…

– Полагаю, как на самом деле в лесах под Ставрополем сокрыт один из потерянных городов Тартарии!

«Тартарское городище». – прочитал по не озвученному движению губ Веры Степановны.

– Я сейчас вспомнила одну свою претензию к вашей работе по Тартарии… – интонация ее голоса напоминала утешающую речь матери после проваленной контрольной. В таких случаях она советовала посмотреть на свои ошибки, приведшие к ситуации, далее быть осмотрительнее.

– Вот как? Поделитесь?

– Есть по ходу повествования один однобоко рассмотренный факт… – продолжила архивариус. – Там, где вы говорите, что в палате Британского торгового представительства 16 века висела карта Московии и прилегающих территорий, с которыми они вели торговые дела.

– Какое это имеет отношение к нашим сегодняшним поискам? – усомнился я в полезности ее упреков.

– Прямое, Владислав Борисович. Прямое! – покивала она успокаивающе. – Так вот… На карте четкой линией разделена граница с Тартарией, и, как Вы верно подметили, совершенно ясно указано наименование государства с соответствующим флагом и гербом: "Тартария". Вы повелись на всеобщее заблуждение.

– Как?! – мне плюнули в лицо! Этот аргумент – один из самых убедительных в статье.

– Вы смотрите на проблему однобоко. Вот, посудите с такой позиции: если Англичане торговали с Тартарией, то кроме карты должны быть еще какие-то документы.

– Так существуют описания путешественников!

– Это косвенные показания. Недостоверные.

– Ну, знаете!

– Я хочу сказать, в случае торговли с Тартарией, должны сохраниться оборотные документы! Книги учета, накладные, ведомости. То, где показан экономический баланс. Про торговлю с другими государствами подобные документы и расписки есть. Даже в Великом Новгороде каждую мелочную операцию оформляли на бересте! А это на триста лет древнее Вашей торговой карты.

– Придет время, докопаемся и до книг. Вопрос торговли с Тартарией обстоял несколько иначе, как с другими государствами, ввиду особенности ее статуса. – Никто не обыгрывал меня на поле исторических споров. Ровно, как я бы не способен опровергнуть догадки об истории архитектуры Веры Александровны.

– Я не ставлю под сомнение выводы Ваших поисков. Вы молодец, и мне нравится Ваше рвение к истине! Вы смотрите на проблему предвзято. За деревьями не видите леса!

– Что вы сказали? – ухватился я за последнюю фразу. Вот то, что я искал!