– Ничегошеньки я тебе больше не скажу. Не надейся. А медальон всё равно верну.

– Ах, ты! – он издал звук похожий на рычание, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не замахнуться на так называемого родителя.

Собрался, было, попробовать снова приказать ему говорить, но Лизетта охнула и схватила его за рукав. Но вовсе не в попытке защитить Ла-Пьера.

– Рассвет, - прошептала она через силу. – Мне пора.

– Куда пора? – не сразу сообразил Гастон. – Ох, черти…

За допросом они и не заметили, что снаружи вот-вот взойдет солнце.

– Хватай вещи, и бежим! – скомандовал он и первым перекинул через плечо тяжелый тюк, оставив жене поклажу полегче.

Проклятье! Где же Огонёк?! Ей полагалось вернуться до рассвета!

Увы, далеко убежать не получилось. Едва они миновали лесенку и половину пути от сеновала до ворот, Лизетта уронила мешок и качнулась, будто в трансе. Подняла руки вверх и… Гастон зачарованно смотрел, как жена делает кувырок, и молился всем богам на свете, чтобы вместо нее взору предстала лошадь. Или хотя бы корова. Но…

Земля содрогнулась от удара мощных когтистых лап, в небо взметнулось пламя.

– Вот, черти огнедышащие, - простонал Гастон горестно. – Дракон…

Как вовремя! Ну, в самом деле! Хуже не придумаешь!

Или придумаешь?

– Ой, мамочка! Спасите! Нечисть!

Кричала поломойка, вышедшая на крыльцо гостиницы с ведром воды. Ее вопль вкупе с грохотом, что устроила Лизетта, послужили сигналом для других обитателей постоялого двора. Заскрипели рамы, и криков сразу прибавилось. Они умножались и умножались. Ничего удивительного. Любой бы пришел в ужас, увидев спросонья самого настоящего дракона размером с трех коров!

– Чего замер? – прошипела Лизетта сквозь острые, как кинжалы, зубы. – Залезай!

– Куда? – прошептал Гастон.

– Да на меня! Живее!

Он сам не понял, откуда взялась храбрость. Однако вскарабкался по чешуе на спину жены, да еще и оба мешка прихватить не забыл. С боков с шумом захлопали крылья, и земля мигом осталась далеко внизу. Прежде чем улететь, жена сделала круг над постоялым двором. Выпустила мощное пламя, не задев ни единой постройки, и пообещала не предвещающим добра тоном:

– Только попробуйте кому-то рассказать, что видели. Вернусь и всех сожгу!

Гастон вздохнул тяжко. Ну и жена… А еще пожалел о лошади, оставшейся в конюшне…

…Полчаса спустя он сидел в лесной глуши возле озера, в котором следующей ночью планировал купаться весь честной народ, с грустью взирал на водную гладь и отходил от безумного полета. Лизетта лежала рядом на пузе и страдала. В смысле, перечисляла блюда, которые бы сейчас с удовольствием бы умяла. А еще ругала Огонька. Вернись девчонка вовремя, Уильям Ла-Пьер не застал бы их врасплох, да и ноги с крыльями не пришлось бы уносить в срочном порядке. Поди теперь, найди эту бестолковую девчонку.

Гастон и сам переживал. И за всё выше перечисленное, и за будущее. Во-первых, если не найти Огонька, она нажалуется деду, а тот уничтожит их с Лизеттой силой мысли. Во-вторых, фальшивый папенька чувствует медальон, стало быть, снова разыщет их, куда бы они ни подались. Плохо. Он напомнил пьяницу с похмелья, не способного приходить в себя без новой порции пойла. Прямо-таки трясся от желания воссоединиться с магической вещицей, дарующей власть над другими.

– Не хочу носить медальоны. Вдруг стану одержимым, как папаша.

– Не станешь.

Позади из воздуха «соткался» серебристый лис и оскалился на Лизетту, ибо та с аппетитом принюхалась, явно сочтя «приятеля» мужа подходящим завтраком.

– Отец твой носил медальон годами, а ты только-только надел.

– Отец? – усмехнулся Гастон. – Он мне не отец.

– Знаю. Но оставь вопросы при себе. Не время для ответов. Нельзя вам засиживаться. Ступайте напрямик через лес – к тракту, что к Эндории ведет. Огонёк – лесная, без труда найдет путь. Она в километре отсюда. Идите вон по той тропке, пока вековой дуб не найдете с почерневшей корой. Девчонка ваша в дупле дрыхнет.

Гастон выругался. Вот вам и помощница! Всё на свете проспала. Опять.

Стоп! К какому тракту?!

– Погоди! Как Эндория?!

– Тебе же велели спрятаться под боком у черного принца. А Эндория – его дом. Да и третий медальон сейчас там. Где точно, не знаю. Но вы найдете. Эта троица сама друг к другу тянется.

– Угу, - Лизетта соизволила оторвать пузо от травы. – И еще кое-кого притягивает. Папашу подложного.

– Не страшно, - усмехнулся лис и повернулся к Гастону. – Прикажи медальону разорвать связь с Уильямом Ла-Пьером.