В Крым перелетело дополнительно двадцать четыре самолета Ме-109F для усиления 77-й дивизии. Хотя наша авиация и вела воздушную разведку, но облачная погода, многочисленные снегопады и метели не позволяли широко развернуть воздушную войну. Плюс большое количество наших самолетов находилось в плачевном состоянии. На территории полуострова базировалось четыре неполных полка истребителей, значительно уступающих основному истребителю немцев. Поэтому основная часть этой войны легла на плечи разведчиков армии и флота. К тому же в Сарабузе находился штаб 11-й армии. В очередном циркуляре, полученном Матвеевым, именно Сарабуз числился как важнейший пункт для диверсий. Штаб 11-й армии находился на улице Октябрьской в здании школы № 1. В том же квартале, но с входом со стороны улицы Карла Маркса, проживал небезызвестный генерал-полковник Манштейн. Недалеко протекает речушка Салгир. Сведения добыла агентурная разведка ГРУ ГШ. От них в роту приехал из Ростова-на-Дону начальник оперативно-инженерной группы Илья Старинов, знаменитый диверсант, с группой опытнейших минеров. Началась разработка операции по уничтожению штаба 11-й армии и ее командующего.

Полковник Старинов сразу взял быка за рога: начал проверку подготовки личного состава, хотя и поставил ограничения. Рота должна была сопроводить и обеспечить подход к объекту группы его «спецов». Вся остальная часть операции ложилась на плечи восьми совсем неприметных, одетых в гражданку человек, двое из которых были девушки. Старинов гонял роту на проверке до потери пульса, затем удовлетворенно хмыкнул и дал сутки отдыха. Планировал операцию сам Старинов, никто в роте и в группе не знал ни маршрута движения, ни точки назначения. Только Старинов. Косвенно о цели выхода догадывался Дмитрий, исходя из циркуляра. Занятия группа Старинова проводила отдельно от роты. Линию фронта перешли в двадцати двух километрах от Улу-Узеня, высоко в горах. Оттуда ночью рота двинулась к Первому Симферопольскому совхозу – марш в тридцать два километра по горной местности с 40-50-кило-граммовым грузом. Рота была экипирована в немецкую полевую форму разведчиков. Под утро форсировали шоссе Симферополь-Феодосия. Впереди три татарских села: Чуюнча, Чуйке и Джурчи. По ручью Тубай перебежали в одноименную балку с кучей карстовых пещерок, здесь и разгрузились. Отдыхали до вечера, потом группа Старинова ушла. Из-за этого у Матвеева со Стариновым возник спор: впереди был хутор Беки-Эли, двенадцать домов, там сто процентов был полицейский пост. Была необходимость нарушить связь, но Старинов не соглашался.

– Нельзя нарушать спокойствие! Я дал указание пройти тихо.

Сам однорукий диверсант остался в пещерах. Он был слишком известен в узких кругах. Сразу после отхода группы Илья Григорьевич приказал Дмитрию отходить и уводить людей.

– Товарищ полковник, а если что-то не так пойдет? Кто подстрахует группу?

– Чем? Чем ты можешь их подстраховать?

– Мы можем пройти маршем в Сарабуз, товарищ полковник. Доставить все прямо на место и атаковать обе цели.

– Какие обе? У нас одна цель! Того, что понесли с собой мои люди, для нее достаточно. Маленький домик в «Плодоводе».

– А зачем тогда столько тола?

– Закладка, приказано доставить для какого-то партизанского отряда.

– В этой части Крыма нет партизан!

– Есть. Два отряда. Видимо, для них.

– Товарищ полковник! Здесь абсолютно точно никаких партизан нет. Есть два отряда, которыми руководит гауптман Штольц. Базируются в Азеке и Бай-Кияте. Недалеко отсюда. Сто процентов немцы будут использовать этот тол для подрывов в Симферополе.

Старинов выматерился.

– Это точно? Нас же повесят за одно место!

– Эти сведения дал татарин, которого взяли вместе с немецкой группой 12 января. Мы же посылали копии допросов в Ростов!

– Такие сведения не поступали! Так! Подсвети!

Их накрыли плащпалаткой, полковник достал немецкие бланки и начал их заполнять.

– Готово! Строй роту, вместе с грузом.

Рота вышла на дорогу, обрубили провода в Симферополь, двинулись дальше. Старинов, изображавший немецкого майора, шел спереди колонны. Дмитрий, гауптман, шел позади и зачищал полицейские посты с помощью 3-го взвода. К переезду подошли в тот момент, когда одна из девушек пыталась через него пройти, но жандармы к ней пристали. Требовали показать содержимое сумочки и трусиков. В ножи взяли пост, заменили жандармов. Отсюда до штаба армии ровно 1154 метра. Пропустили эшелон, идущий сторону Джанкоя – пополнение на фронт. В садике, на изгибе шоссе, подготовили жерди и заряды. Их несли в середине колонны. На перекрестке Октябрьской и Карла Маркса комендантский пост, с двумя пулеметными точками. Роте подана команда: правое плечо вперед. Бдительный жандарм помахал красно-белым кружком: «Стой!» Майор пошел к нему. Не доходя двух шагов до жандарма, майор уронил смятую бумажку – сигнал атаки. Нож «гауптмана» Матвеева из-под руки влетел в горло пулеметчику, второго пулеметчика заранее прикрыли от «кино» и взяли тоже в ножи. Майор вместе с бумагами «подал» кинжал в горло. На все ушло около секунды. Рота проследовала к зданию штаба, а несколько человек проскользнули в сад колхоза «Садовод». Штаб обошли, оставив его охрану у входа нетронутой. В 22:00 завыли сирены воздушной тревоги, появились самолеты, и рота атаковала штаб армии. Охрана у входа ничего не подозревала до того момента, пока не посыпалось стекло в окнах первого этажа, и туда на жердях были доставлены пятьдесят четыре ящика тола с зажженными шнурами, а в транспортеры у штаба влетело по противотанковой гранате.

Несколько пулеметов поставили жирную точку на посту фельджандармов.

Рота отходила в полном порядке. Задание «два» осталось невыполненным. Домик Манштейна был подорван, но его в этом домике не было. Он находился где-то в частях на фронте. Отходили на Беш-Терек, немного изменив маршрут движения. Рассвет застал роту в двух километрах от леса возле села Бура, и Старинов приказал идти в село и «искать партизан». В разгар проверки приехал взвод фельджандармов, его командир переговорил со Стариновым, довольно усмехнулся, глядя, как солдаты тщательно осматривают каждый дом. Тут захлопали выстрелы, и кого-то погнали в горы. Дали уйти, выстроились в цепь и двинулись следом, имея на хвосте жандармов. Рота углубилась в лес, собралась, и ускоренным маршем двинулась наверх. «Кинокомедия» удалась. Все время в гору, особо не побежишь. Через час пришлось делать привал и восстанавливать сбитое дыхание. Илья Григорьевич помотал головой и платком вытер пот.

– Я уже собирался их атаковать! Как вовремя кто-то из татарчат побежал!

– Да это Кузнецов побежал. Накинул татарский пиджачок, отдал пулемет и рванул в лес, а мы мимо стреляли! – рассмеялся второй взвод. – Вон он лежит!

Но через час над горами повисла «Рама», а снизу начал подниматься батальон в боевом порядке. Немцы все-таки догадались, что видели диверсантов. Поэтому опять рота изменила маршрут следования и двинулась на восток, перевалив в соседнее урочище. «Рама» несколько раз кого-то обстреливала на старом маршруте. Через некоторое время стал слышен бой, яростный, но короткий. Так и отходили лесами в сторону фронта, а у Карасу-Баши свои чуть не обстреляли. Но обошлось. Позже стало известно, что группа Старинова взорвала крупное бензохранилище в Сарабузе. А Манштейн куда-то переехал.

«Старик», уже в Ислям-Тереке, в расположении роты, прощаясь, сказал:

– Ну, Дмитрий Васильевич, дай «краба»! Как ты умудрился сформировать такую роту? Даже немецкий знают!

– Это не я! Это Бархоткин выбил пополнение из спецшколы, после того как у нас во взводе осталось восемь человек.

– Из Саратова, что ли?

– Оттуда.

– Так получается, что вы – наши! Эту школу я и организовывал, еще до войны.

– Ну, получается, что так.

– Я тебе парочку инструкторов пришлю по минной подготовке. Мы тут много чего в Ростове придумали.