— Аль, в академии на темном факультете выставили убитого лича в полном вооружении. — Проговорила хмуро и строго Сура. — И есть слухи, что ты вместе со своей семьей убил его, а черные вены на твоей руке это последствие той схватки. Аль, что в этих слухах ложь, а что, правда?

— Ничего лживого нет. — Ответил я, понимая, что король не мог без веской причины раскрыть убийство лича.

— Значит, твоя рука — это последствия…. — Тихо, с придыханием проговорила Сура, смотря на меня своими бездомными глазами.

— Да, Сура. — Проговорил я, размышляя, как выгнать эту бестию, чтобы не обидеть или не поставить в неловкое положение. — Я был немного глуп, и коснулся рукой того, что трогать нельзя было.

— Сура! — Раздался с первого этажа голос моей сестры. Астрид всегда внимательно следила за маленькой стальной альвой. — Тебе нельзя быть в комнате моего брата пока он не одет, это не достойно леди!

— Аль, а кто такая Лэ-Ди? — Испуганно прошептала Сура, но скрипнувшая дверь не дала мне ответить маленькой испуганной красавице.

В моей комнате предстала Астрид, и по её суровому взгляду я понял, что она только что вернулась из академии, и была уже в курсе всего.

— Ты! — Зловеще проговорила моя сестра, указав на Суру, которая уже попыталась уйти в тень. — Быстро к столу завтракать, тебе пока нельзя находиться в одной комнате, пока Альмонд не одет.

— А когда можно будет? — Заинтересованно спросила стальная альва, вычленив только важное для неё из слов Астрид.

— Будешь перечить — то никогда! — Слегка повысила голос сестра, а на е руках проскочили огненные искры. Сура мигом выскочила из моей комнаты, оставив меня наедине с Астрид. — Альмонд, одевайся, мама попросила привести тебя в академию вместе с Сурой!

В Академию нас повела Астрид, Сура как обычно приковывала к себе внимание и некоторые люди вслух проговаривали, что стальные альвы только в детстве такие прекрасные, а вот как вырастут и кастрируют первого мужчину, то превращаются в страшных чудовищ. Со слухами об обычаях альвов, а особенно стальных, было все так сумрачно, что про ритуальную кастрацию раба при первом совершеннолетии верили многие. А дроу не отрицали этого, и шутили, что если нет раба, то они ловят любого мужчину и кастрируют его. Правда, даже в моей книге о стальных, говорилось, что есть и более страшные традиции, такие как ритуальная казнь, но она практически не применялась. Как и аналог такой казни у варваров, кровавый орел, также применялся раз в два столетия, а разговоров столько, как будто каждый день казнят таким жестоким способом. Когда через спину, раздвигая ребра топором, водружают на плечи легкие и раб еще около часа умирает от того, что его легкие лежат и работают не в его грудной клетке, а на плечах. Страшная казнь, но она так редка и её применяют к такому ограниченному кругу лиц, и за определенные преступления, что живых, которые видели эту казнь уже и нет, так могло быть и с кастрацией у стальных альвов.

Около академии было страшное столпотворение, как минимум тысяча человек чуть ли не штурмом брала ограду академии. Их отгоняла и организовывала дворцовая стража, объясняя, что попасть в академию можно только после того, как оттуда выйдет группа, которую сейчас провели посмотреть на лича. Астрид повела нас сразу к охране, крича о том, что она ученица и ведет детей преподавателей.

Нас увидели далеко не сразу, но когда все же нас увидел усатый капитан Дьюк с деревянным щитом и топором в руке, то нас пропустили. Дьюк кричал, что в академию вход без очереди только ученикам и преподавателям, а остальные вместо входа на территорию академии скорее получат топором по голове. Я видел множество горожан, что уже выходили из академии и громко делились своими впечатлениями.

— Ты видел, какая тварина бродит под городом? — Делился особо впечатленный горожанин в одежде купца.

— А фила, филю, тьфу, язык сломать можно, то где хранилась душа образины ты видел? — Проговорил его собеседник, который также был не бедно одет. — Этого нет ни в одном государстве на показ, клянусь бородой предков! Карл, а платить на выходе тоже нужно?

— Не-е, ток на входе. — Проговорил его собеседник в тот момент, когда мы втроем всё же зашли в академию.

Академия была приятна глазу, как и остальной город, построенный из кирпича, только вот академия была построена еще в давние времена из скальных пород. И было видно, сколько труда было вложено на возведение этих стен, по крепости которые могли соперничать со стенами окружающие нашу столицу.

Два здания, имеющие четыре этажа, разветвлённая система подвалов, в которых по преданиям горожан умерли сотни человек. Три огромные башни, которые своими острыми шпилями казалось, пронзали небо, меркли по сравнению с главным зданием в пять этажей в высоту и в длину около стадиона моего прошлого мира и половину в ширину. И именно в главном здании находился выставочный зал достижений темного факультета, куда сейчас толпами ломились горожане. И, это было не удивительно — тело лича, одного из самых страшных порождений перекрестка миров, можно не увидеть и в великих империях. А в нашем заштатном королевстве такой трофей — это целое событие, хотя как я понял из обрывков разговоров отца и матери, то именно в этом королевстве встречаются такие чудовища, чье упоминание может заставить поежиться от страха даже темных властелинов, и искателей бессмертия.

У самого входа в зал достижений нам встретились служители религий, которые посматривая на лича, спорили, какой вере король отдаст для уничтожения тело лича. За такой дар боги могли одарить короля, но я из книг и разговоров с Миуюки знал, что священнослужители получат дары от своих богов. Но я был уверен, что Генрих Кровавый не отдаст им тело лича, так его кости и остатки плоти стоят на вес золота, так как применение остатков тела очень широки. По своей сути — это магическое создание в физической оболочке и свойства этих костей и плоти таковы, что аналогов им нет.