— Эй, Дим… Перестань. Это всего лишь я. Все та же.

— Да, да… Конечно.

— И то, что мы с Демидом вместе, ничего не меняет.

— Вместе? То есть… сейчас?

— Да. А разве не об этом пишут в прессе? — улыбаюсь я, закатывая глаза.

— То есть ты простила ему то, что он сделал?

— О чем это ты?

— Ну… об изнасиловании, — Димка понижает звук до шепота, но его слова один черт гремят в моей голове.

— К-каком изнасиловании?

— О котором пишут… Я не знал, что ты работала на скорой.

Мое сердце обрывается и летит в пятки. Я срываюсь с места, толкаю дверь в ординаторскую и, ни с кем не поздоровавшись, падаю на стул. Дрожащими руками достаю телефон, ввожу пароль, но пальцы попадают не на те кнопки. Я стискиваю зубы и выдыхаю, заставляя себя успокоиться.

— Марьяна, ты в порядке? — слышу голос заведующего. Что-то отвечаю ему на автомате, открываю Гугл, и первая же ссылка по заданному поиску выкидывает меня на статью под названием «Насильник-чемпион», в шапке которой наше с Демидом фото. Я вчитываюсь в почему-то неровные строчки. И вся эта грязная правда, старательно и с душой описанная в тексте, правда, от которой я, казалось бы, навсегда отгородилась, вновь проникает в душу.

— Ну, какой… же… бред! — шепчу я. Вскидываю потрясенный взгляд на заведующего, перевожу на Димку и Елизавету Палну — еще одного доктора, чья смена подходит к концу. — Вы это тоже читали?

— Да все читали, Марьяш, — пожимает плечами Владимир Станиславович.

Вот ведь как! Пока мы с Демидом бегали по магазинам, кто-то постил всю эту грязь… Господи! Это же и до мамы наверняка дошло… В отчаянии зарываюсь пальцами в волосы. Как мне быть с этим всем? Что делать?! На несколько секунд паника берет надо мной верх.

— Это все неправда! Кто-то просто хочет очернить Демида. Извините, я выйду… мне нужно позвонить.

Но прежде, чем я успеваю это сделать, мой телефон звонит сам.

— Ало, Насть, что-то срочное? Мне некогда…

— Ты последние новости слышала?

— Да. Ты поэтому звонишь?

— Конечно! Это же надо! Кто-то узнал…

— Да бред это все, — прерываю излиянья подруги. Не знаю, может, у меня развилась паранойя, но мне кажется, что говорить о таком по телефону небезопасно. — Извини, мне правда некогда…

— Да-да, конечно. Так, и что вы планируете делать?

— Понятия не имею, Насть. Я еще не говорила с Демидом. Ну, все, пока…

Сбрасываю вызов. Набираю Балашова. Скольжу пальцем по его фото, совсем недавно, присвоенному контакту. Он такой красивый: взъерошенный, потный… и очень-очень опасный. Я сняла его, когда он отрабатывал бой с тенью. Фото вышло шикарным.

— Все равно я соскучился по тебе первый.

Несмотря на весь ужас происходящего, я не могу не улыбнуться и не запротестовать:

— Не думаю.

— Так и есть. Клянусь. Ты позвонила первой, а я первым соскучился. Ой, погоди, мне тут кто-то звонит… — По настроению Демида я понимаю, что последние новости обошли его стороной. — А, это Дик… Неважно.

— Вообще-то важно.

— Что, детка? Я тебя плохо слышу…

— Говорю, он звонит по важному поводу. Наверняка по тому же, что и я.

— Что-то случилось?

— Да. Открой новости.

— Ты меня нарочно пугаешь? Может, скажешь, что произошло?

— Не могу. Не хочу об этом по телефону… Просто погугли свое имя, окей? И, Демид…

— Ммм?

— Не расстраивайся, ладно? Это все… мы со всем справимся. Вместе.

Сбрасываю вызов, плетусь в ординаторскую и падаю на стул. За что мне это все, а? Неужели с меня мало боли? Со всех нас, неужели мало…

На плечо ложится тяжелая ладонь заведующего.

— Я сейчас… Соберусь с силами и все сделаю, — обещаю я.

— Да что ты сделаешь? На тебе лица нет. Я с Димкой договорился. Он поработает за тебя. А ты, давай, дуй домой, чтобы духу твоего здесь не было.

— Правда? Спасибо, Владимир Станиславович! Вы настоящий друг!

— Он шкура продажная, — наигранно хмурит брови Новиков, гремя кофеваркой. — За автограф Балашова все что угодно сделает. Да, Владимир Станиславович?

— Иди ты, Дима… работай! — фыркает Иванюк и хватает верхнюю историю из тех, что свалены в кучу на краю стола. Но я-то вижу, как краска растекается по его мощной шее и стекает вниз под белоснежный халат.

— Владимир Станиславович… — закусываю губу.

— Ну, что еще?

— Он вам и автограф, и все, что хотите, подпишет. И на свадьбу лично пригласит. Правда.