Немного поспорив с собой, я все же не стала приближаться к говорящим и вновь погрузилась в свои мысли.

Мне было тоскливо и пакостно на душе. Больше всего хотелось бы сейчас оказаться рядом с Кириллом, а не на этой дороге на пути, ведущем неизвестно куда и непонятно зачем, рядом с человеком, который, возможно, даже и не человек вовсе. Мне хотелось очутиться сейчас сидящей напротив своего жениха, а он бы рассказывал мне всякие пустяковые или переполненные смысла истории из своей жизни… Я многое бы отдала сейчас ради того, чтобы вернуться к любимому и чтобы все эти метаморфозы оказались бы обычным сном.

К своему удивлению я заметила, что скучала по нему как-то странно. Он был мне другом и помощником последние лет восемь. Но сейчас я впервые задумалась, что, возможно, я на самом деле не чувствовала к нему той любви, о которой мечтала в нежном возрасте, хоть он был все эти годы единственным во всем мире, кому я безоговорочно доверяла и доверялась. Он был мне родным человеком, но был ли он любимым мужчиной, я сейчас не знала. Я стыдилась этих мыслей, они казались мне неправильными – таких мыслей точно не должно было быть в моей голове. Но они были, и приносили мне гораздо больше огорчения, чем все прочие мысли. «Как могли так быстро измениться мои чувства?», – продолжала я задавать себе один и тот же вопрос. Мое сердце сжалось, и я почувствовала, как меня начинают наполнять грязные волны тоски.

Как оказалось, это почувствовала не только я. Айсар обернулся и внимательно на меня посмотрел, но сказать что-либо то ли не решился, то ли не захотел. Для меня это стало сигналом, что я уже могу вмешаться в обсуждение стратегически важных вопросов, поэтому все остальное, в том числе и свои растрепанные чувства, решила оставить на потом. Немного повоевав с поводьями, я все же смогла донести до умного существа, что я от него хочу.

– Куда мы направляемся? – спросила я, подъехав ближе к Айсайару.

Как только я поравнялась с его лошадью, Эрдьяр, коротко кивнув, направил своего коня в сторону Роха. Правильно. Мне казалось, Рыжебородый найдет для него нужные слова. И мне, если честно, так общаться было несколько свободнее.

– К Храму Силы. Он не очень далеко. В паре недель пути. При храмах служат проводники. Они, конечно, не видят нитей, а работают с артефактами перехода, но перенести нас смогут и они.

– Во всех мирах есть эти храмы? – Удивилась я.

– Конечно, – сказал седоволосый.

– И в моем?

– И в твоем.

– Да ладно, – не поверила я. – Почему же об этом в моем мире никто не знает?

– Так ли никто? – Айсар повторил мою интонацию. – Не слышала никогда о местах Силы?

– Слышала, конечно, но…

– Это они и есть. Просто со стороны вашего мира нет проводника. И уже давно. Слишком тяжело открываются переходы, не хватает силы артефактов.

– В общем, не рентабельно, – подытожила я.

Седоволосый кивнул, продолжая старательно избегать моего взгляда. Но сейчас меня не очень заботили его душевные переживания, потому что меня беспокоил еще один крайне важный вопрос.

– Айсар, – я дотянулась, дернула его за рукав, вынуждая, наконец, обернуть в мою сторону взгляд серых глаз, ставший непривычно мрачным. – Март говорил, что Рох будет тоже управлять гранями. И… извини, но как ты спасешь его, если ты не видишь нити силы?

– Ну, ты же видишь, – с надеждой отозвался седоволосый.

– Но я же не умею еще ими управлять! И увидеть их у меня получилось только с твоей помощью.

– Я помогу тебе снова, – теперь уже он с теплотой заглядывал в мои глаза. – Тем более, там ничего сложного.

Чутье подсказывало мне, что мой несостоявшийся учитель знатно лукавил. Мне это представлялось не проще разминирования нафаршированного взрывчаткой поля. Несмотря на собственные переживания по поводу предстоящего пробуждения силы Роха, я попыталась расслабиться и не думать об этом, насколько это было возможно. «Проблемы нужно решать по мере их поступления», – уговаривала я себя. «И эта проблема, к счастью, еще не дала о себе знать». Но все оставшееся до привала время мои мысли возвращались то к бывшему принцу, то к вопросам, на которые я не знала ответов, то к своим так неожиданно открывшимся чувствам.

Привал мы устроили, когда солнце еще не коснулось горизонта, за что я была просто немыслимо благодарна своим попутчикам. Моя лошадка, которую я назвала Мышкой, хоть и была очень спокойной и даже ласковой, но по комфортности езды никак не могла сравниться с любимым «Рено». Спешившись, я чуть не рухнула на землю, – так отвратительно все ныло, и, более того, судя по боли на внутренней стороне бедер, моя нежная кожа не выдержала такого испытания – скорее всего, когда я сниму брюки, под ними будут отвратительные мозоли. Поэтому, когда Эрдьяр как бы невзначай упомянул, что здесь недалеко есть ручей, в котором можно умыться, я готова была его расцеловать.