На первом этаже встретился со всей нашей делегацией, ей, оказывается министр культуры занимался, нет, не Демичев, он слетел со своего поста во время смутного времени между Брежневым и Устиновым, а занимал сейчас это место некто Захаров Василий Георгиевич… ну Захаров значит Захаров. Ничего особенного он не сказал, как мне быстро сообщила Аня, больше всё расспрашивал о поездке, много хвалил всех, а тебя особенно выделял. Спрашивал о творческих планах, я ему про Кубрика говорить уж не стала, но Спилберга сдала с потрохами, он кажется заинтересовался. Ну и хорошо.

Отпустили нас с богом, москвичи тут же разъехались по своим домам и работам, а мы с Анечкой значит опять на своих двоих (транспортом нас забыли как-то обеспечить) подались в знакомый уже до боли аэропорт Быково.

– --

— Как же я счастлива, что мы наконец домой вернулись, — пропела Аня, переступая порог нашей 94-й квартиры, — настолько рада, что даже Полина сука Андреевна моего хорошего настроения не испортит.

Ну да, я тоже, я тоже, пробормотал я, озираясь по сторонам — мало ли какие тут сюрпризы могут случиться за время нашего отсутствия. Сюрпризов я не обнаружил, как ни искал, но как быстро выяснилось, совсем без них жить нельзя. Минут через 15 после того, как закрылась за нами входная дверь, затрещала вертушка (да, её тоже ко мне поставили, пробил я это дело).

— Сергей Владимирович? — спросила вертушка голосом майора Петрова, — собирайтесь, за вами машина выслана.

— А что такое? — спросил я, — я только что приехал, нельзя до завтра отложить?

— К сожалению нельзя, Сергей Владимирович, ваш заместитель сегодня был убит в вашем кабинете…

Запертая комната

Даже и помыться не удалось — машина начала бибикать во дворе через пару минут по окончании нашего разговора. Сказал Анечке сидеть дома и прибираться по хозяйству, у тебя сегодня ещё командировка идёт, хотя она в принципе тоже была не против поучаствовать в следственных действиях, а сам переоделся только в менее официальную одежду и покатил по утомленному августовской жарой городу в родное НПО… разруливать ситуацию и принимать меры по… я начальник в конце концов там или кто?

– --

К моему приезду Борис Ефимыч уже был накрыт белой простынкой и лежал в коридоре на носилках готовый к транспортировке к патологоанатомам… я приподнял простыню — на лице его ничего не отображалось… А кабинет мой естественно был опечатан двумя сургучными печатями и заперт на ключ, это здорово — откуда ж мне теперь руководить подведомственным учреждением-то? Тут меня взял за локоть следователь областной военной прокуратуры (мы же к его ведомству относимся в конце-то концов) и повёл снимать показания в кабинет нашего безопасника Сани-колдуна. Его выгнали погулять. Я кстати долго всматривался в лицо следователя и опознал того самого, который раскручивал меня на поджог правого корпуса политеха почти ровно год назад, удивительные совпадения всё же в жизни бывают… и когда он только успел из гражданского ведомства в военное перейти, загадка… Он меня похоже тоже узнал, и ему это узнавание радости тоже явно не добавило — если вначале лицо его напоминало печёное яблоко, то сейчас и вовсе оно стало, как печёная груша. Картину преступления он мне нарисовал… после моей настоятельной просьбы и скривившись как от зубной боли, но рассказал, что же тут произошло чёрт возьми…

Я очень сильно порадовался, что у меня походу полнейшее и безоговорочное алиби по этому делу, весь день в Москве был у Самого, а потом в воздухе, так что повесить на меня это дело у него вряд ли выйдет. Рассказал о всех своих передвижениях за сегодня товарищу следователю, он это аккуратно начирикал на листочке, дал мне на подпись, а потом без малейших понуканий с моей стороны нарисовал картину произошедшего…

Короче говоря, милостивые государи и милостивые государыни, дело обстояло следующим образом: Борис Ефимыч прибыл на службу по своему обыкновению в половине девятого утра (так-то у нас рабочий день в девять начинался), прошёл в свой кабинет… ну то есть мой конечно, я же на период отсутствия ему ключи оставлял, провел утреннюю планерку в 9.30, а потом его долго никто не видел, обнаружил же уже остывшее тело с торчащими в спине ножницами примерно в полдень зам по безопасности Саня-колдун, ой, Александр же, конечно же, Павлович Русаков. Который и сообщил о случившемся куда следует, сразу закрыв кабинет на ключ.

— Что, — спросил я, — даже и скорую не стал вызывать?

— Он сказал, что имеет азы медицинского образования и живого человека от трупа отличить способен, так что нет, не стал…

— Что за ножницы были?

— Да ваши же, из стандартного канцелярского набора.

— Кто заходил в кабинет в период между планеркой и полуднем, вы конечно установить не сумели?

— Почему сразу не сумели, вычислили практически всех — вот копия списка… да, всего одиннадцать человек (футбольная команда, подумал невольно я), последним же, судя по этому списку, живым Немцова видел Виктор Сергеич Попов (наш куратор от органов).

— С ним вы конечно беседу провели?

— Очень коротко… вы же сами понимаете, Сергей Владимирович, у него своё начальство есть и он с ним должен был всё согласовывать…

— Понимаю, — коротко ответил я, переставил зачем-то карандаши в карандашнице другим образом и добавил, — и что мне… ну нам то есть сейчас прикажете делать?

— Продолжайте заниматься своими непосредственными обязанностями, а по мере развития следствия мы будем вызывать нужных людей к нам на беседу… в Кремле у нас резиденция, тут недалеко, — счел нужным добавить он.

— А кабинет?

— Кабинет ваш пока будет закрыт и опечатан… дня на два, на три примерно, придется потерпеть, — ответил следователь и засобирался уходить.

Вот так вот, с горечью думал я, зазывая в кабинет его хозяина, Саню мордовского, уедешь на недельку, а тут людей убивать начинают. Саня был хмур и невесел, хотя какое уж тут веселье…

— Ну давай теперь ты свою версию расскажи, как дело было? — попросил его я.

Ничего особенно нового он мне не поведал, насторожила только одна деталь — на утренней планерке Немцов был неприветлив и сорвался даже один раз на подчиненного, обвинив того во всех грехах. Повод был пустяшный, а до этого ни в чем таком истерическом мой зам в общем-то замечен не был. И еще про одну интересную вещь он рассказал — дверь в кабинет была закрыта изнутри и ключ торчал в замочной скважине, он, Саня в смысле, стучал в неё минут пять, потом заподозрил неладное, сбегал за дубликатом на вахту, но чтобы открыть дверь, ему пришлось вытолкнуть внутренний ключ, а уж после этого он смог открыть дверь… Окна он тоже проверил первым делом, открыты только две форточки были, никаких дополнительных или потайных дверей мой кабинет не имел, не в средневековом замке квартируем. Короче говоря, граждане, получалось классическое убийство в запертой комнате, да…