Настоящий маг, спокойно отметил для себя барон. Не такая, как те, которые разгуливают по столице – высокомерные, тщеславные, любящие бахвалиться своими способностями и при малейшей опасности прячущиеся за спины своих более высокопоставленных братьев по Ордену. Нет, эта, было видно, оттачивали свое мастерство за пределами периметра Башен. И знала себе цену. Именно такие были ему нужны.

Один из мужчин постучал в ворота, сказал условную фразу, и через некоторое время створы стали открываться.

Барон вошел вслед за Инстиблатом и оглядел огромное помещение.

Когда он спускался сюда в первый раз, три с лишним года назад, здесь находилась гномья спальня. Сюда работники приходили отдыхать после трудовой смены. Время поработало здесь, оставив игрокам развалившиеся, полуистлевшие ярусные кровати из необтесанных досок. А еще мрак, паутину и вековую грязь.

Сейчас это была лаборатория мага огня. Правда, вся ее левая половина невольно свидетельствовала о пристрастии Инстиблата к алхимии, и буквально состояла из стекла. Трубки, реторты, воронки, колбы, чаши, фиалы… В них что-то кипело, переливалось, просто хранилось…

Две женщины в черных балахонах, как у мага, следили за какой-то химической реакцией, в процессе которой в одной из больших колб валил едкий дым, отчего у барона заслезились глаза.

Правая половина состояла из камня и железа. Главным образом это были столы, печи и наковальни. Несколько помощников мужчин в кожаных фартуках сновали вокруг последних, раздувая мехи, поддерживая огонь. Чем-то это напоминало обычную кузню, но когда комендант Черной Крепости увидел, что лежит на гранитных столах, он понял, что сравнивать не имело смысла. Все же это были владения одного из самых страшных людей бывшей Рестарты.

– Я думал, вы покажете мне сферы или порох, рецепт которого я вам дал,– сказал он Инстиблату.

– Сферы, барон, для безопасности находятся в другом помещении. А с порохом я занимаюсь этажом ниже.

– Боитесь? – усмехнулся барон.

– Не люблю напрасный и ненужный риск, – мягко поправил его маг. – Лучше посмотрите сюда.

– Я вижу. Мертвецы. Что вы с ними делаете?

Барон не хотел смотреть, но все равно смотрел на ободранные, синюшные тела.

Маг засмеялся, впервые барон слышал такой смех, скрипучий, надтреснутый, без малейшей толики радости, словно кашляло больное животное. Ему даже стало не по себе.

Отсмеявшись, Инстиблат ответил:

– Перековываю. Меченые, с которых содрана кожа, как выяснилось, еще на что-то годны.

– И на что же?

– О, барон, вы даже представить не можете!

Эл Морот думал, что вновь услышит этот жуткий не смех, но не услышал. Инстиблат сдержался.

– Рассказывайте! – приказал он.

– Порох в глиняных сосудах, как вы их называете бомбы, – всего лишь детская игрушка. То, что получается из тел рыцарей-жрецов намного сильнее и опаснее. Как мне не пришло это в голову раньше, даже не понимаю… Наверное, становлюсь старее, барон. Больше года я выплавляю, пересаживаю, как садовник, татуировки присланным вами людям. И ни разу мне не пришла мысль сжечь тела Меченых. Мне всегда казалось, что они могут еще пригодиться. Они хранились в дальних катакомбах, на леднике. Да, да, здесь можно найти абсолютно все, если правильно искать.

– Конкретнее.

– Последнего мертвого Меченого я решил сжечь. Было плохое настроение, барон… – Левое веко Эл Морота непроизвольно дернулось. – Но оно не сгорело полностью, я имею в виду тело…

Инстиблат не договорил, его прервали.

– Мой господин!

Барон обернулся.

Перед ним стоял один из солдат охраны лаборатории, он видел его у входа.

– Говори! – приказал барон.

– К вам служитель Великой Башни.

У Гарона Эл Морота внутри словно что-то оборвалось.

– Барон… – попытался снова обратить внимание на себя Инстиблат. Но барон жестом заставил его замолчать, сказал, обращаясь к воину в черном:

– Пусть зайдет.

Солдат вернулся к воротам, махнул кому-то рукой, и в лабораторию вошел мужчина.

Одет он был во все белое. Выбритая голова, темно-синяя татуировка на левой щеке – стилизованная башня в круге. Действительно, служитель Великой Башни, ставшей за несколько лет оплотом культа Спящих. Барон поморщился, он не любил фанатиков, из-за своей веры они были плохо управляемы.

Служитель медленно подошел к Гарону Эл Мороту, склонил голову в поклоне, не распрямляясь, сказал:

– Скорбите! В тихий час полудня умерла последняя Спящая, прекрасная Изабаль Эл Морот, ваша дочь.

Барон пошатнулся. Ему внезапно стало нечем дышать, он открывал рот, как рыба, попавшая на берег, но не было слышно ни звука.

Подошел человек из его личной охраны, с тревогой спросил:

– С вами все в порядке? Барон?..

Какое, к черту, «в порядке»! Какой, к черту, барон! Он повел плечами, словно сбрасывая кожу, которая приросла к нему за пять с половиной лет. Потер лицо, снимая невидимую для других глаз маску. И закричал. Так что служитель Башни вздрогнул, а Свор Инстиблат посмотрел на Гарол Эл Морота с интересом.