– Как это понимать?

– Что конкретно, Михал Григорьич?

– Вот это!
– мятый листок спланировал на сверкающую полировкой поверхность стола.
– Это самое! Вы название статьи посмотрите!

– "Ху из мистер Президент? А ху его знает...", - прочел помощник и озадаченно почесал у себя в затылке.
– Вот черт...

– Именно! Эти сволочи-журналисты меня с ума сведут! Мало им скандалов! Теперь новые устраивают, на пустом месте... Ну, ничего! Раз отключения каналов их ничему не научили, будем действовать жестче! Эту питерскую мафию давно надо было к ногтю прижать... Распоясались! Как ни возьму ихнюю газету, так впору валокордин пить.

– Из аппарата Президента уже звонили, - доверительно сообщил министр. Очень недовольны.

– А Сам?

– Сам такую туфту не читает. Но может прочесть... Представляете, что тогда будет?

– Так свобода слова, - вяло запротестовал помощник, не испытывающий особого желания опять вступать в бой со злопамятными и профессиональными "акулами пера и объектива".

Конфронтация министерства с издательскими домами Санкт-Петербурга ничего хорошего не сулила. Одни неприятности и язвительные замечания. в адрес новоиспеченных цензоров на страницах популярных газет. Родной город Президента всегда отличался изрядным количеством фрондирующих граждан, намного превышающим их нормальную концентрацию в других населенных пунктах.

– Умышленные оскорбления - это не свобода слова, - рыкнул министр.

– Умысел не доказать. Тем более не доказать оскорбление. Они ж одну букву в фамилии поменяли. Согласно закону о СМИ, тут нет состава нарушения...

– Мне плевать на закон о СМИ!
– разошелся Зозуля.
– Ишь, оборзели! Мало им того, что все правительство из-за этой дурацкой подлодки грязью поливают, они еще на Президента замахнулись! Готовьте представление на газету!

– А мотивировка?

– Подберите!
– министр схватил ксерокопию.
– И вообще, кто такой этот Чернов? Откуда он взялся?

– Без понятия. Журналист как журналист. Мы его специально не проверяли... .

– Так проверьте!
– взвизгнул перевозбужденный Михаил Григорьевич.
– Я уже не первый раз на его статейки нарываюсь! Вот, пожалуйста, очередное творение... "Кацнельсон - чмо и фуфлогон?" И это - о председателе госкомиссии, вице-премьере! У Ильи Иосича чуть инфаркт не случился, - слукавил министр.

На самом деле Кацнельсону, как классическому представителю вида "бюрократус хапугис", было совершенно плевать на то, что про него пишут в газетах. Новорусское чиновничество в процессе естественного отбора, произошедшего в рекордно короткие сроки, выработало у себя полный иммунитет к любым выступлениям прессы и действовало по принципу "Нёхай клевещут!". Кацнельсона заботила лишь одна вещь - чтобы количество критических публикаций не перешло в качество и чтобы о них не доложили Президенту. Но и на этот случай у него была отмазка. Всегда можно сослаться на происки завистников, туманно намекнуть на "проплаченность" материала и тем самым переложить ответственность на плечи самих журналистов, которых новый Глава Государства не очень-то жаловал, хотя и старательно это скрывал.

– Там вопросительный знак поставлен, - вздохнул помощник.
– Опять с точки зрения закона нет никаких нарушений. Я читал эту статью... Намеков много, но не привязаться. В конце последнего абзаца приписка о том, что слухи о Кацнельсоне как о взяточнике не подтверждаются...

– Умно, ничего не скажешь!

– Этот Чернов не дурак. Знает психологию читателя...

– Что вы имеете в виду?
– спросил багровый от ярости Зозуля, сколотивший капиталы в рекламном бизнесе .и слабо разбирающийся в профессиональной журналистике.

– Чернов все время употребляет частицу "не", когда пишет о Кацнельсоне. "Кацнельсон - не сволочь...", "Вице-премьер - не подонок...", "Кацнельсон не подавал документы на выезд в Израиль...", "Кацнельсон не украл на ЛОМО* ни копейки....... Читатель же подсознательно частицу "не" пропускает и оставляет в памяти именно те эпитеты, которые Чернов якобы опровергает. Способ довольно примитивный, но действенный.

* Ленинградское оптико-механическое объединение.

– Ну так отстраните его от публикаций!

– Как это?
– не сообразил помощник.

– Перекройте кислород редакциям, с которыми он сотрудничает. Подумайте, как отобрать лицензии. Короче, не сидите сиднем, а действуйте!
– министр посчитал, что тема исчерпана.

Но он ошибся.

– Ничего не выйдет, - помощник покачал головой.
– Наезд на Чернова вызовет непредсказуемую реакцию других изданий. К тому же перекрыть ему доступ во все редакции мы не в состоянии...

– Мы министерство или что?!
– взвился Зозуля.

– Министерство, - успокоил шефа помощник.
– Но не Господь Бог. Примените санкции!

– Какие?

– Я не знаю! Решайте сами!
– .казалось, что министр вот-вот лопнет от ярости.

– У меня нет полномочий... .

– Я вам дам!

– Может, не стоит?
– засомневался помощник.
– Пусть пишет что хочет. В Москве его все равно уже не печатают...

– А его что, и у нас печатали?
– возмутился министр.

– Да, было дело. В "Атасе"...

– Этого еще не хватало!
– журнал, где главным редактором подвизался хрипун из программы "Однако", был Зозуле хорошо знаком.