Через сутки все моряки осознали, что на самом деле их атомный крейсер представляет собой не "корабль двадцать первого века", о чем им с придыханием рассказывали инженеры-проектировщики, регулярно приезжавшие с инспекцией на лодку, а самый настоящий плавучий гроб.

Таран "Мценска" тяжелым надводным кораблем мгновенно выявил все недочеты и откровенную халтуру, допущенные сотрудниками ЦКБ. От удара в нос накрылась вся сеть трубопроводов воздуха высокого давления по обоим бортам, хотя она должна была являть собой несколько совершенно автономных систем. Закоротило все электропитание, в целях экономии замкнутое на единый силовой кабель. Сдвинулся с основания переходной колодец аварийного люка, изготовленный из титана негодной толщины. В девятый отсек, должный служить морякам убежищем при аварии даже на предельной глубине в шестьсот метров, начала поступать вода сквозь сальники валов, пущенных в тех местах, где их не должно быть из соображений безопасности.

Центральное Конструкторское Бюро, оставшееся после развала СССР монополистом на рынке проектирования больших лодок, работало, как и положено любому монополисту - выпускало в свет дрянной товарец, совершенно не боясь конкуренции по причине отсутствия предприятий-конкурентов, выдавая свои безграмотные поделки за чудеса инженерного искусства.

Морякам пришлось перекрыть нижнюю палубу девятого отсека, тем самым на треть сократив себе пространство для маневра.

Но конструктивные недочеты меркли по сравнению с недокомплектом индивидуальных спасательных средств. Перед выходом на учения все происходило в огромной спешке, и на "Мценск" просто-напросто не завезли ни регенерационных патронов, ни спецкостюмов, ни аквалангов замкнутого цикла. Даже не наполнили сжатым воздухом аварийные баллоны. Все дефицитные средства спасения остались на складах, предназначенные к будущему демонстрационному походу крейсера в Средиземное море, где нужна была показуха. И капитану ракетоносца, попробовавшему возмутиться отстутствием спассредств, вице-адмирал Михаил Яцык лично приказал выходить в море и забыть о некомплектности лодки. Иначе у капитана возникли бы сложности с дальнейшим продвижением по служебной лестнице.

Что-что, а поставить подчиненного на место начальник штаба Северного флота умел. Причем устно, без единой подписи на документах. Шантаж зависимых от него людей и публичное сведение счетов с провинившимися Михаил Николаевич Яцык почитал за умение командовать личным составом...

После того как двадцать восемь моряков поняли, что самостоятельно им не выбраться, они начали стучать в борт.

И спустя сутки услышали металлический скрежет первой стыковочной попытки глубоководного снаряда "Приз". Целую неделю корпус лодки с периодичностью раз в два часа вздрагивал от посадок на комингс-площадку одного из трех спасательных аппаратов.

Больше стучать необходимости не было: их обнаружили, и теперь все зависело от профессионализма надводных служб. Оставалось ждать и экономить силы.

– Уже восьмой час тишина, - пробормотал из своего угла закутавшийся в теплое одеяло старший матрос Фархутдинов.- Что они там, померли все?

– Не паникуй, - Кругликов повернул голову в сторону заговорившего.
– И меньше болтай. Баллоны не бездонные...

– Точно, - боцман поддержал капитана-лейтенанта.-Там наверху виднее, как нас вытаскивать.

– Так что ж ничего не происходит?
– Фархутдинов заворочался, разминая затекшую спину.

– Угомонись, - боцман немного повысил голос.
– Все нормально. Один способ не сработал, так по-другому сделают. Может, тросами зацепят, может, еще как... Вот увидишь. На флоте своих без помощи не бросают. Это святое. Закон моря...

– Однозначно, - мичман Савельев, признанный весельчак и балагур, спародировал голос лидера ЛДПР.

Сжавшиеся от холода во мгле восьмого отсека подводники тихонько рассмеялись...

Продолжение следует