– Вы что, читаете мысли?
– рассмеялась она.

– Просто все стоящие здесь думают об одном и том

же.

Эвелине было неприятно причислять себя ко всем, но она была вынуждена признать его правоту.

– Кстати, меня зовут Джон Гершович, - представился мужчина.
– Живу в Тель-Авиве. Но египетское побережье Красного моря люблю больше, чем израильское.

– Эвелина Гросс. Я русская.

– Странно, готов был поклясться, что вы немка.

– Мой муж из обрусевших немцев. А мое имя

плод материнской фантазии. Оно никогда мне не нравилось, особенно

его сокращенный вариант - Эля. В детстве я запретила родителям

так себя называть.

– Мы можем говорить и по-русски, - сказал Джон.

Моя жена русская - волей-неволей пришлось научиться.

– Отлично. А где же ваша жена?

– Дома. На каникулы приехала ее дочь, мы должны встретиться

через три дня в Эйлате. В каком отеле вы остановились?

– В "Марриотте". А вы?

– Я всегда останавливаюсь в "Мовенпике".

– Заходите, можем поужинать в японском ресторане.

– С удовольствием. А чем вы занимаетесь?

– Магией, - улыбнулась Эвелина, желая превратить

свои слова в шутку.

Джонни помолчал, а затем серьезно посмотрел на нее:

– Тогда нам есть о чем поговорить.

Оставшиеся до отъезда дни они провели вместе. Им казалось,

что они знакомы целую вечность. Джон был историком и политологом,

но его самым большим увлечением оказалась древнееврейская кабала.

Эвелина впитывала его рассказы как губка. Чтобы не расставаться с

ним, она переехала в "Мовенпик", и ночи напролет они проводили

в беседах.

Джонни рассказывал ей о Сефироте.

– Кабалистическая метафизика рассматривает мир как

совокупность десяти Божественных эманаций, каждая из которых содержит

в себе одно из качеств этого мира, - объяснял он Эвелине.

Это четыре элемента: Божий дух, воздух, вода и огонь, и шесть пространственных направлений: вверх, вниз, вправо, влево, вперед, назад. Считается, что десять Сефирот - это Венец, Мудрость, Распознавание, Милость, Сила или Строгость, Великолепие, Победа или Вечность, Величие или Признание, Основание или Фундамент и Царство.

Эвелина слушала, затаив дыхание. Джон нарисовал сложный

чертеж Дерева Сефирот и стал объяснять отождествление всех символов

с Арканами Таро.

Глубокой ночью Джон и Эвелина сели на пол, взялись за

руки и приготовились к медитации на Дерево Сефирот, которая представляла собой восхождение из сферы материального мира в сферу Чистого Духа. Они одновременно увидели то, что заставило Эвелину отшатнуться и выдернуть руку.

– Нет-нет, это невозможно.
– В ее глазах стояли

слезы.

– Нужно смириться, Эвелина. Это случится, но твоей

вины здесь нет. Изменить что-либо нельзя, мы уже встретились, колесо Судьбы набирает обороты...

ИЕРУСАЛИМ, 1997 ГОД

Однажды в Иерусалиме во время ужина со своим старым другом,

любовником и учителем Джоном Гершовичем Эвелина почувствовала тревогу. Несмотря на жаркую погоду, ее знобило, она задыхалась.

– Пожалуйста, Джонни, давай уйдем. Что-то случилось,

я знаю.
– Эвелина ледяными пальцами впилась в руку Джона.

В отеле Эвелина зажгла свечи, бросила в пламя щепотку

черного кристаллического порошка, вдохнула сладковатый дым и прикрыла глаза в ожидании эффекта. Затем взяла в руки холодный тяжелый хрустальный шар. В блеске его граней можно было разглядеть разливающееся черное облако, постепенно превращающееся в образ седого пожилого человека.

– Рудольф...
– выдохнула Эвелина и, сняв телефонную

трубку, немедленно набрала номер.
– Пожалуйста, мисс, могу

ли я вылететь сегодня в Москву?

ШАРМ-ЭЛЬ-ШЕЙХ - АБУ-ДАБИ,<R>

1998 ГОД

Спустя год Эвелина вернулась в Шарм-эль-Шейх, который любила за необыкновенно теплое и ласковое в любое время года море, красоту коралловых садов, спокойную атмосферу респектабельного курорта. Синайский полуостров, защищенный горами от ветра, а полицейскими - от исламских фундаменталистов, представлялся ей идеальным местом отдыха. В это время года в Москве стояла промозглая сырая погода с затяжными дождями и пронзительными ветрами. Эвелина знала и любила Ближний Восток, путешествовала по Израилю, Иордании и Египту, но в конце пути всегда возвращалась