Первое время Алена была довольно холодна с матерью, но затем отношения как-то наладились, время стерло острые углы, приглушило ревность и обиду. Муж Лизы, перспективный израильский ученый, был не против приездов Алены и даже привязался к ней. Несколько раз в году девушка ездила в Израиль или в Америку. Нельзя сказать, чтобы эти поездки радовали Голубева, но он им и не препятствовал.

* * *

Академик Голубев работал. Уже несколько часов подряд он сидел за компьютером и, не реагируя на окружающее, увлеченно следил за непонятным постороннему наблюдателю переплетением линий на мониторе.

Сегодня у него все получалось слишком хорошо. Загрузив программу шифровки рабочего файла, Виктор Сергеевич, потирая руки, стал негромко разговаривать сам с собой:

– Ай да я! Обязательно надо отметить окончание столь плодотворной

работы. Если бы со мной сейчас была Аленка, мы обязательно

сходили бы в ресторан, и я, возможно, разрешил бы ей выпить немного

хорошего вина.

Основная и самая трудная часть работы по разработке уранового шельфа, идущего через Среднюю Азию в Китай, была сделана. Выход месторождений был тщательно исследован и помечен специальным образом. Это был его давний, крайне интересный проект, и теперь, когда он приблизился к финалу, Виктор Сергеевич пребывал в состоянии радости и грусти одновременно. Необыкновенное чувство, похожее на то, которое он сам много раз испытывал, видя, как быстро взрослеет и делает успехи его маленькая дочурка. Радость от этого всегда омрачала мысль о том, что девочка уже никогда не будет маленькой и когда-нибудь совсем перестанет нуждаться

в отцовской любви и поддержке. Сейчас он думал и об Алене,

и о своей почти завершенной работе, к которой относился как к своему ребенку.

Он выключил компьютер и откинулся в кресле. Неожиданно раздался звонок в дверь, и Виктор Сергеевич пошел открывать. С порога к нему в объятия бросился маленький человечек в слишком легком для поздней московской осени пальто.

– Вися, как славно, что я застал тебя дома! Принимай старого друга! прощебетал он тонким голосом.

– Ли, когда ты успел? Я думал, ты приедешь не раньше

чем через месяц. Мы ведь с тобой всего два дня назад разговаривали

по телефону, и вот ты уже в моем доме, - немного торжественно

произнес Виктор Сергеевич.

Китаец удивленно приподнял тонкие брови:

– Зачем так помпезно, Виктор Сергеевич? Двое старых друзей могут

обойтись и без приветственных речей.

– Извини, Ли, - рассмеялся Виктор Сергеевич.
– Я

ужасно рад тебя видеть.

– Значит, теперь я снова могу называть тебя Висей, как в старые

добрые времена, - голос Ли прозвучал ехидно.

– Ты можешь называть меня как угодно, но только в моем доме, предусмотрительно предостерег Виктор Сергеевич.
– Проходи в гостиную.

Не умолкая ни на минуту, Ли Сяо, живой, веселый и очень довольный встречей, суетился в коридоре, заливаясь звонким смехом на реплики приятеля. Затем он прошел в гостиную и, достав из портфеля блестящий сверток, спросил:

– А где моя любимая принцесса?

– Она еще в Штатах.

– Ах, да! Я почему-то был совершенно уверен, что она вернется

к моему приезду. Но если ее еще нет, то давай просто повесим это в

шкаф на видное место.
– Сморщенное личико Ли просто лучилось

от удовольствия.

– А цензуру это будет проходить?
– тоном строгого родителя спросил Голубев.

– Конечно, смотри.
– Ли развернул сверток, и в руках у

Виктора Сергеевича оказался женский костюм из тончайшего нежно-песочного шелка, расписанный вручную восхитительным узором. От этой красоты нельзя было оторвать взгляд, и изумленный Виктор Сергеевич только выдохнул:

– Ли, ты ее совсем избалуешь! Куда же она сможет это надеть?

– Наденет куда захочет, а избаловал ты ее сам и уже очень давно.

– Ты, Ли, давно ее не видел. Девочка все меньше становится

похожа на принцессу. В последний раз она приехала из Штатов,

покрасив волосы цветными прядями белого, каштанового, рыжего, сиреневого и еще черт знает какого цвета, а потом радостно рассказывала мне, как долго над ней работал стилист, чтобы достичь эффекта блеска драгоценных камней. Я чуть дара речи не лишился! Думал, может, она парик себе купила или хочет меня разыграть? Ан нет, они с мамой, оказывается, "меняли имидж", - говорил Виктор Сергеевич, все больше распаляясь.
– Она хочет сделать из Аленки свое подобие, невнятную мамочкину тень.

– Успокойся, Виктор, - резко сказал Ли,

сегодня мы будем говорить и вспоминать только приятные вещи.

Расскажи мне о своей работе, - перевел он разговор на другую тему.

Виктор Сергеевич понимал, что нужно прекратить этот разговор, иначе

неизвестно куда это может его завести. Ли был одним из его близких

друзей, но даже перед ним академик Голубев не хотел выглядеть несчастным

одиноким пожилым мужчиной, по-прежнему любящим свою бывшую жену и

страдающим даже от короткой разлуки с дочерью и от страха ее потерять.