— А как ты предлагаешь везти старушку с ребёнком? Да и этот герой — скупой кивок в мою сторону. — Едва на ногах держится. Куда ему в седло?

— Я из без седла могу, — вырывается у меня обиженное. Тоже мне…

— Поверю на слово. Но своим бабушке с сестрой ты живой нужен. Так что сядь и не мельтеши, — приказывает этот весь из себя крутой тип, заставив меня скрипнуть зубами. Нет, он может и прав, но бесит.

Впрочем, спорить сил у меня не находится, поэтому я усаживаюсь прямо тут, уперевшись спиной в передний борт повозки. Складываю руки на груди, пряча её, и только потом понимаю, что этот жест может выглядеть вызывающим, или, что ещё хуже, по-детски обиженным. Но, кажется, на это никто не обратил внимание. Рэн и тот второй, который, вроде как Кор, уже дружно примеряются к клетке. Что ж. Пускай занимаются. Может и хорошо, что они меня болезным посчитали. Не надо участвовать во всех этих мужских делах с перетягиванием тяжестей. Куда мне до этих громил?

Краем глаза наблюдая за своими спасителями и пытаясь лишний раз не шевелиться, чтобы не тревожить ушибленную голову, я сама не замечаю, как заваливаюсь в угол, задремав. Просыпаюсь от того, что меня встряхивает, приложив спиной об бортик. Сдержать стон не получается, как и порыв свернуться калачиком.

— Ты как там? — снова этот ровный голос, который был бы приятным, если бы так не напрягал.

— Живой, — ворчу, разлепляя глаза и осматриваясь вокруг. Клетки в повозке больше нет, как и тела цыкала.

— Иди сюда. Поговорить надо, — командует Рэн.

— О чём? — уточняю подозрительно. Понимаю, что нет ничего странного в том, что взрослый матёрый и возможно связанный с военными структурами мужик разговаривает с пацаном таким командным тоном, но ничего не могу поделать со своим внутренним раздражением.

— Ты всегда со старшими пререкаешься? — недовольно интересуется мужчина. Вот вроде и голос не повышает и тон почти не меняет, но по коже колючие мурашки бегут. — О нападении тебя хочу расспросить. Свои душевные секреты сможешь оставить себе.

Приходится признать, что меня поставили на место. Ла-а-адно. Как парень при мозгах, я, наверное, должна признать авторитет явного лидера. Впрочем, как девушке, мне это объективно тоже не мешает сделать. По крайней мере, временно.

— Извините, — ворчу пристыжено. И осторожно поднимаюсь, чтобы перебраться к нему на козлы. — Что вы хотели узнать?

Он терпеливо дожидается, пока я усядусь, управляя повозкой и бросая из-под капюшона пристальные взгляды, под которыми я едва не забываю, как по-мужски сидеть, настолько мне хочется демонстративно прилежно сложить ладони на коленях. Вместо этого опираюсь локтями на широко расставленные колени, позволяя полам каптана впереди провиснуть. Надо где-то срочно спрятаться и перемотаться, а то уже сил никаких нет следить за каждым своим движением и даже дыханием.

— Насколько я понял, тревогу в лагере поднял ты, — констатирует Рэн, когда я выжидающе замираю на другом конце скамейки. — Как узнал?

— Я не знал. Просто вечером женщина из нашей повозки хоаль Рахима угощала всех напитком, который с кем-то там ещё сварила для всех. А я почувствовал, что его не надо пить. Сам не стал и бабушке не позволил.

— Ты интуит? — бросает на меня изучающий взгляд мужчина.

Эм, это что за зверь?

— Да, — осторожно, но согласно киваю я, прикинув, что мои периодические озарения можно и так назвать.

— И что дальше? — продолжает допрос Рэн, удовлетворённо хмыкнув.

— Дальше проснулся ночью, перед рассветом, от ощущения опасности. Пошёл спросить у часовых всё ли в порядке, а те оказались беспробудно спящими. Как и все остальные в лагере. Разбудить удалось только одного человека. Асхаба. Он здоровяк, думаю снотворное его из-за этого толком не взяло. А потом закричала моя Лялька. Я бросился к ней. Нашёл раненную бабушку, — на этом воспоминании я резко поворачиваю голову к попутчику. — Как она? С ней всё в порядке?

— Да. Рвалась ехать с нами тебя искать, — хмыкает мужчина.

— Это на неё похоже, — не сдерживаю и я облегчённый смешок и продолжаю докладывать: — Ляли в фургоне не было, как и её подружки Саяны. Я бросился в рощу искать. Догнал подонка, утащившего их, лишь тогда, когда этот урод напоролся на сук. А потом появился ещё один. Я велел девчонкам прятаться, а сам решил отвлечь от них внимание. Но меня стукнули по голове, подкравшись со спины. Очнулся незадолго до вашего появления. — Непроизвольно поднимаю руку и трогаю гудящий затылок. — Дальше… Лежал и слушал этих мразей. Правильно, что вы их… Но у них какая-то хозяйка имеется.

— Хозяйка? — заинтересованно поворачивает ко мне голову Рэн.

— Да. Они обсуждали, что поставляли хозяйке девушек, а та продавала их в наложницы старым сморчкам. А девочек тоже растила на продажу. Это нельзя просто так оставлять!!! — не скрывая ярости, заявляю я, и с удовлетворением наблюдаю, как играют желваки на красивом мужественном лице.

— Не оставим. Можешь быть уверен, — говорит с суровой непререкаемостью, не позволяющей усомниться в его словах. Потом бросает в мою сторону заинтересованный взгляд. — А тебя зачем прихватили?