— Знаешь, Рэн? Когда мы внезапно сорвались в Босварию, я как-то не думал, что в результате ты попросишь меня покупать одежду твоей невесте, чтобы она могла притвориться твоей женой, притом, что до этого настолько убедительно притворялась парнем, что ты сам её не признал.

— Вообще-то он попросил меня, — хмыкает насмешливо Мэл. — А выбирала и вовсе Наиле.

— Не суть, — отмахивается тот, с интересом рассматривая меня. — Я, друг, конечно, обещал не задавать лишних вопросов, но может ты всё-таки хоть что-то нам объяснишь?

— Хоть что-то объясню. Но позже, — невозмутимо отвечает Рэн. — Купили?

— Конечно, — Кор идёт к своему коню и отстёгивает от седла объёмную сумку, которую и вручает своему другу. — Здесь всё нужное, чтобы мы с тобой превратились в уважаемых женатых хали, путешествующих со своими послушными жёнушками. Для Ляльки и хоаль Заримы тоже прикупили обновок по статусу.

— Отлично. — Тайрэн не заглядывая в сумку, отдаёт её мне. — Рома, это вам. Переодевайтесь и поедем дальше.

— Слушаюсь и повинуюсь, мой тиранистый господин, — фыркаю я и, прежде чем мужчина успевает среагировать, перебираюсь в фургон и опускаю передний брезент, чтобы скрыться от лишних глаз. Вдогонку мне летит ироничный смешок Рэна и громкий хохот Кора.

Спустя минуту, когда я уже достаю из сумки обновки, к нам присоединяется тихая и смущённая Мышка. Бросает на меня настороженный взгляд, явно не зная, как себя со мной вести.

— Здравствуй, Наиле, — улыбаюсь я девушке. — Не покажешь, что вы тут кому купили?

— Да, конечно… хоаль…

— Ну какая из меня хоаль? Зови меня Ромой, как все, — хмыкаю я. — Тебя этот… зубоскал не обижал, пока вы ездили вместе?

— Нет, что вы! Он очень… добрый, — она смущённо улыбается и приседает рядом. Вопросительно смотрит на и тянет руку к сумке. — Можно?

— Конечно. Держи.

Переоделись мы довольно быстро, несмотря на то, что делать это пришлось в ограниченном пространстве повозки. Мне досталось платье насыщенного синего цвета, богато расшитый женский голубой каптан и белая карилья, украшенная золотым шитьём и жемчугом. Наиле, смущаясь и краснея, облачилась в похожий наряд, но в персиковых тонах. Лялю мы нарядили в лиловое, а Гапке досталось сдержанное платье с карильей, подходящие для пожилой няни. Такие вот по-босварийски нарядные мои спутницы и покинули друг за дружкой фургон, последние дни бывший нам убежищем.

Я задержалась дольше всех, рассматривая в привезённом Наиле зеркале свои подведённые ею же глаза и почти сошедшие синяки под ними. Они под слоем весьма приятной в использовании пудры и вовсе стали не заметны. Интересно, когда меня успели подлечить? Наверное вчера, когда я уснула на руках одного чрезвычайно заботливого мужчины. Теперь понятно, почему Ляля меня красивой называла.

— Всё в порядке, Рома? — доносится до меня голос Рэна, когда я уже прячу зеркало в сумку.

— Да, — поворачиваюсь к нему и натыкаюсь на пылающий весьма откровенным желанием взгляд.

— Тебе очень идёт этот наряд, — хрипло произносит он, шагая ко мне.

— С учётом того, что я полностью спрятала свою внешность, весьма сомнительный комплимент. Да и внешность мне досталась от другой девушки, — не сдерживаю я иронию.

— Я не знал ту девушку. Для меня это ты и только ты. Тем более, что, как и ты мою, твою внешность я не помнил. Лишь глаза. И они у тебя сейчас почти прежние. Для меня ты прекрасна во всех обликах, Рамина, — Тайрэн притягивает меня к себе, обнимая, склоняется и вкрадчиво произносит на ухо. — Я хотел тебя во снах и хочу сейчас. Знаешь в чём прелесть этой одежды? Я представляю, как вечером сниму её с тебя.

От этого признания и обещания в нём меня прошибает томительным жаром, который мгновенно превращается в сводящую мышцы пульсирующую жажду. Резко выдохнув, я непроизвольно хватаюсь за полы его жупархи. Он… правда собирается? А я… хочу? Нервно облизываю пересохшие губы. И вот как теперь об этом не думать? Он нарочно, да? Чтобы я до вечера вся извелась от волнения и предвкушения? У-у-у, коварный.

— Пойдём, Рома, нам пора ехать, — зовёт мужчина вполне ровным тоном. Но хрипотца в голосе и голод в синих глазах выдаёт, что мои эмоции не остались без ответа.

С повозки Тайрэн меня снимает, не преминув, прижать к себе покрепче, а потом и в карету таким же макаром подсаживает, аргументируя, что мне в узкой юбке неудобно. Я занимаю место рядом с Наиле и пожалуй рада, что карилья скрывает моё пылающее лицо. Мужчины споро переносят все наши вещи из повозки в багажное отделение кареты. За кучера, кажется, собирается быть Мэл, умудрившаяся, пока мы переодевались, изменить внешность так, чтобы её теперь вполне можно принять за парня. И наблюдая за ней, я понимаю, что мне до неё по уровню маскировки, пожалуй, о-о-очень далеко. Как она настолько черты лица изменила? И фигуру? Магией? А движения! Если бы я не знала, что это — молодая и очень красивая женщина, точно бы приняла за худощавого юношу в форменной жупархе и чёрной куфие.