Когда журналисты формируют картину дня, когда выбирают главную новость или то, какие проблемы будут освещать, а какие не будут отражены в СМИ, они формируют гиперреальность, искусственную реальность. Как видно из вышеописанного, не всегда журналистскую реальность можно назвать фальшивой, но всегда следует считать ее вторичной.

Процитируем самого автора термина: «В этом переходе в пространство, чье искривление не относится больше ни к реальному, ни к истине, эра симуляции открывается уничтожением всех референтов – хуже: их искусственным воскрешением в системах знаков… <…> Речь не идет больше об имитации, ни о дублировании, ни даже о пародии. Речь идет о замене реального знаками реального, то есть об операции устрашения всего реального процесса его операционным дубликатом, метастабильной знаковой машиной, про-грамматичной, безупречной, которая дарует все знаки реального и минует при этом все перипетии» [14] .

И далее. В средствах массовой информации контент, информация, «предстоящее потреблению событие отфильтровывается, дробится, перерабатывается целым индустриальным конвейером производства» [15] .

Сообразно данному дискурсу первичная подлинная реальность – это происходящее вокруг нас, событие, непосредственным участником которого является индивид; то, что личность воспринимает самостоятельно с помощью органов чувств. Обработав информацию, журналисты предоставляют собственной аудитории вторичную реальность – продукт-симулякр, новости-симулякры, мнения-симулякры, симулятивный контент.

Об этом достаточно определенно писал Жан Бодрийяр: «Симулякр – это имитация несуществующего. Симулировать – значит делать вид, что имеешь то, чего нет на самом деле. В постмодернистской ситуации, где реальность превращается в модель, оппозиция между действительностью и знаками стирается и все превращается в симулякр» [16] .

Идеи Бодрийяра также развивали современные исследователи Ролан Барт, Маршалл Маклюэн, Славой Жижек, Мишель Фуко, Жиль Делез. Например, именно Ролан Барт указывал: «Во вторичной системе (мифологической) причинность искусственна, фальшива…» [17] . Информационные сообщения при этом всегда отражают переработанную, вторичную реальность. Также, по мнению другого ученого, «владельцы средств коммуникации всегда стараются дать публике то, чего она хочет, ибо они чувствуют, что их власть коренится в самом средстве коммуникации, а не в сообщении или программе» [18] .

Сообразно этому власть журналистов – в их каналах коммуникации. Как отмечалось выше, наиболее полно формировать искусственную реальность могут телевизионные журналисты, которые обладают несколькими каналами доставки контента.

Аудитория телевидения имеет возможность воспринимать информацию, представленную ей, как непосредственный участник происходящего на экране, как очевидец происходящего и полноценный участник события. Такое главное качество телевидения, как визуальность, позволяет ему показать аудитории событие напрямую.

С помощью визуальности телевизионные журналисты имеют прямую возможность моделировать настоящее время.

Ж. Бодрийяр, например, называет божественные образы, иконы ирреферентными божественными симулякрами, или симулякрами божества [19] . Телесюжеты, следуя данной логике, можно называть подобными иконами реального. Журналисты имеют возможность создавать, например, симулякры вождя, царя, сильного лидера, демонстрируя сюжеты про политического лидера. Власть может быть заинтересована в подобных гиперреалистичных сюжетах, обосновывая это тем, что для поддержания влияния ей необходимо напоминать массовому зрителю о себе. Кроме того, имеют журналисты и возможность дискредитировать актора, явление, проблему или тему, подбирая соответствующие факты и формируя необходимую картину происходящего.

Для создания симулякров журналисты прибегают к приемам мистификации, дезинформируя собственную аудиторию. Иногда весьма лапидарным и простым: «Если телеграф укоротил предложение, то радио укоротило новость, а телевидение впрыснуло в журналистику инъекцию вопросительности» [20] .

Событие, которые демонстрируют и описывают журналисты в новостях в СМИ разного типа и вида, и события, которые происходят в реальности, всегда являются разными вещами.

Симулякр и фейк являются одними из основных категорий постмодернистской философии. Жан Бодрийяр считал эпоху постмодернизма эпохой тотальной симуляции. «Становление концепции симулякра, связанной, прежде всего, с именем Жана Бодрийяра, – отмечает Н. Маньковская, – проходило параллельно развитию теории деконструкции Жака Деррида. Впрочем, Бодрийяр снискал себе „несколько двусмысленные титулы мага постмодернистской сцены, гуру постмодерна, Уолта Диснея современной метафизики, меланхолического Ницше, подменившего сверхчеловека смертью субъекта“. <…> Идеи Деррида и взгляды Бодрийяра – теории разных уровней» [21] .

Симуляция действительности, симулятивная реальность неизбежно наполняют современный новостной контент. Фальсификации в телесюжетах на российском телевидении стали похожи на короткометражные фильмы в стиле mockumentary. «Фальсификация, подлог стали настолько привычными, что любая, самая дикая конспирологическая теория находит множество поклонников и обыватель задается вопросом: а был ли, собственно, Холокост? А не подделали ли средневековые рукописи? А высадка на Луну не удачная ли телепостановка? Традиционная картина мира более ненадежна», – отмечает Станислав Зельвенский [22] .

Важно еще и то, что информация массмедиа больше «не имеет ничего общего с „реальностью“ фактов; „реальность“ также уже протестирована» [23] . Постепенно размывается и само теоретическое понятие «факт» в журналистике, а также само явление журналистики факта. Все это сохраняется в печатной деловой элитарной прессе как некий символ элитарной культуры.

На средствах массовой информации лежит ответственность перед большим количеством людей. Именно массовые новостные источники могут формировать полную картину мира для аудитории (особенно той ее части, которая потребляет новости только через один канал информации). Так как большинство все-таки потребляет новости с помощью такого источника, как телевидение, у телевидения больше власти и влияния над умами аудитории. Таким образом, у телевизионных журналистов есть возможность замалчивать некоторые события, а из некоторых создавать мнимые, симулятивные сенсации.