– "Когда Маленький Принц достиг реки, он увидел там старика. Старик сказал:

– Я знаю, что ты храбрый Маленький Принц. Куда ты держишь путь?

– Я еще не обрел его, - ответил Маленький Принц.

– Как же ты искал его?
– спросил старик.

– Я искал его в мерах и числах, - сказал Принц, - но за пять лет так и не обрел его.

– Как же ты еще искал?
– усмехнулся старик.

– Я искал его в силе жара и холода, но за десять лет так и не обрел его.

– А потом как ты его искал?

– Я искал его в путях любви, искал тридцать лет и три года, но так и не обрел его.

– Так, - сказал старик, - если бы о пути можно было поведать другим, каждый бы и поведал прежде всего сыновьям и братьям. Но этого не понять, если внутри нет понимания главного. Если путь исходит изнутри, то не виден извне. И наоборот".[4]

Вячик очнулся. Возмущения, по всей видимости, продолжались. На часах по-прежнему была половина четвертого, но непонятно - дня, ночи, вечера или утра.

– Ты жив?
– выплывая из непонятного, Вячик услышал голос Гульнары. В голове звенело. Превозмогая боль, он открыл глаза и сел.

– Фу, как я испугалась, - вздохнула Гульнара и отставила кружку с водой.

– Что это было?
– приходя в себя, спросил Вячик.

Гуля кивнула на полку, которая лежала рядом. Раньше, он помнил, полка висела как раз над мусоропроводом. Вячик в то последнее мгновение как раз подумал, что это Сарафанов снял с нее какую-нибудь сковородку и решил вывести соперника из игры. Она-то и сорвалась. Сарафанов был ни при чем. Однако не мог упустить возможности сыпануть соли на рану.

– Очередная модуляция, - пояснил Сарафанов.
– Мы только что наблюдали наиболее показательную модель причинно-следственных связей, которые, как известно...

– Перестань!
– прервала его Гуля и снова обратилась к Вячику: - Я увидела, как чертова полка закачалась, крикнула, но ты не успел увернуться... Больно? спросила она, наклонившись и обдав его невыносимо родным запахом духов. Родным? Неужели в результате этих модуляций... Впрочем, он нашел в себе силы отстраниться.

Осмотревшись по сторонам, Вячик отметил, что и мусоропровода на прежнем месте уже не было. Гульнара пожала плечами: "Я тебе говорила, что здесь все часто меняется". Да Вячик и сам понимал это не хуже ее. Одна секунда сомнения - и все пропало!

– Слава Богу, все хорошо кончилось, - причитала Гуля, - я не могла представить тебя плавающим там, в глубине...
– Она вытирала Вячику голову.

– Глубоко в говне, - резюмировал Сарафанов.

– Ну ладно. Мне надо идти, разбирайтесь сами, - сказала Гульнара и в следующее мгновение испарилась, как ей, собственно, и полагалось.

Сарафанов пробормотал еще что-то невнятное, после чего проследовал к себе. Вячик остался в прихожей. В голове еще звенело, но на душе у него было легко. Что и говорить, иногда бывает очень даже полезно как следует получить по мозгам, это особенным образом освежает и прочищает мысли, придавая всему происходящему необходимую перспективу.

Вячик пошел к себе, теперь не задумываясь, где и когда найдет выход. Может, просто шагнув в один из залов, или открывая глаза, либо засыпая, или взяв со стола бокал джин-тоника. Это произойдет, когда он будет готов к исходу, фигурально выражаясь - выбросит в мусоропровод то, что мешает летать. Когда ему окончательно надоест и борьба с Гульнарой, которая все время строила ему куры, и диалоги с Сарафановым, и стремление решать задачки, на которые заведомо нет ответа, и его собственные вечные усмешечки и полудепрессии, сплин, рефлексия, все эти печки-лавочки. Спустить в пропасть чемодан без ручки. Но только тогда, когда путь будет исходить изнутри. И, конечно, не с первого раза, а то неинтересно.

Жизнь продолжалась, если только это можно было назвать жизнью. Сарафанов бесконечно пререкался с Гульнарой, склоняя ее к сожительству, а та то уклонялась под различными предлогами, то соглашалась немедленно вступить в брак, завести детей и совместное хозяйство, то, в зависимости от модуляций, посещала Вячика во Фландоле Гагноле. В эти моменты Сарафанов бесновался на своей половине и стучал им в стену кулаком, пытался инсценировать суицид.

В одну из таких одинаковых сюрреалистических пятниц, после очередного спора с Гулей по какому-то несущественному метафизическому поводу Вячик, не находя более вразумительных аргументов, хлопнул за собой дверью, передав тем окружающему пространству довольно сильное возмущение. Бэмс! Коридор снова, и намертво, перегородил славянский шкаф. "Ну и ладно, без вас проживу!" - сказал себе Вячик. Предварительно замешав себе джина и тоника, он устроился у ТВ-ящика, занесенного в комнату в результате предшествующих модуляций.

Показывали сериал. Эпизод был в самом разгаре. Вячик успокоился, однако, как ни старался, не мог сосредоточиться на сюжете. Что-то мешало. Не отрывая глаз от экрана, он запустил руку под себя и вытащил плоский прибор с надписью "Сони" пульт дистанционного управления. Последнее, что осталось от Мэтью. Вот что, оказывается, мешало ему все это время! Он щелкнул пультом, и на экране переключилась картинка. Еще через секунду Вячик понял, что с позиции постороннего наблюдателя смотрит, как Гуля и Сарафанов проводят первую брачную ночь.