– Вячеслав, где же ты?
– донесся до него голос Гульнары.
– Ты что, обиделся?

"Обиделся ли я?" - спросил себя Вячик. Он мог бы как угодно сформулировать свою душевную диспозицию, кроме, пожалуй, вот этого "обиделся".

– Одну минуту, я сейчас, - отозвался он и направился во Фландолу Гагнолу.

Подумав, Вячик захватил оттуда стопку старых журналов, пустую бутылку "Бифитера", останки Матвея, приволок все это к мусоропроводу и стал по одному спускать туда предметы. Стопка журналов произвела звук разбиваемого шифера. Останки Матвея вызвали топот, как будто вспугнули стадо антилоп. Бутылка чавкающий, засасывающий звук. Потом как будто с гор сошла средних размеров лавина. Пол снова дрогнул, где-то вдали загрохотало, впрочем, несильно. Похоже, на этот раз Вячик сам спровоцировал модуляцию, чего, честно говоря, не ожидал, поэтому слегка растерялся. Последствия не замедлили сказаться.

– Где ты шляешься?
– Гуля, не дождавшись Вячика, сама пришла на кухню. Давай быстрее, а то мне пора на примерку свадебного платья.

Впрочем, Вячик уже ничему не удивлялся. Для него важно было другое. Он подскочил к Гульнаре, поднял девушку на руки, закружил.

– Гуля, платье подождет! Послушай, я, кажется, нашел выход! Сначала исчез этот славянский шкаф, а потом я сам, понимаешь - сам произвел модуляцию! И теперь что-то должно произойти. Теперь я знаю, где искать! Может быть, так и нужно. Пусть все будет как намечено. Я уйду в прежнее Зазеркалье, ты выйдешь замуж за Сарафанова, вы построите общий сон, будете счастливы, и у всех все будет хорошо.

Гульнара не сразу поняла, точнее - не хотела понять.

– Я сейчас тебе покажу!
– Вячик прихватил из кухни несколько пустых банок из-под маринадов, кастрюлю, дюжину ложек и вилок. Сделал движение, как фокусник, опускающий в шляпу часы, чтобы через секунду вытащить оттуда кролика. Так и есть! Гул разгневанных струн в ответ. Лицо Гульнары выразило замешательство.

– Чувствуешь?
– спросил Вячик, прислушиваясь к звукам.

– Но почему... именно здесь?
– почему-то шепотом, она недоверчиво и как-то брезгливо передернула плечами.
– Нельзя было найти в каком-то другом месте?

– Можно! Но для меня выход именно здесь. Как же я сразу не догадался! Понимаешь, надо что-то выбросить, условно говоря, в мусоропровод! И самому произвести модуляцию! Самому подвинуть славянский шкаф. Тут, в дыре, каждый замкнут на внутренних догмах, привычке к заведенному порядку вещей, предрассудках и условностях, никому не нужных обязательствах, ложных ценностях, которые копил всю жизнь и таскает, как чемодан без ручки. И таскать надоело, и выбросить жалко. Вот что мешает нам летать, вот что мешает нам идти вперед! Мы сами создаем чеховский мирок, из которого в Москву просто не доехать! Чем не черная дыра? Весь этот груз, от него нужно освободиться, как освобождаются из тюрьмы. Иначе жизнь без исхода, замкнутая в себе...

– А дальше-то что?

– А дальше - всеобщее непонятное!

– Меня аж передергивает, когда я подумаю, какой ты избрал увлекательный способ, - сказала Гульнара и отвернулась.

На кухню протиснулся Сарафанов.

– Ну, ребятки, чем это вы тут занимаетесь? Кстати, Гуленька, тебе не пора?

– Смотри, он говорит, что нашел здесь какой-то выход. Через мусоропровод, и далее, во всеобщее говно, - с иронией сообщила Сарафанову Гульнара.

По лицу Сарафанова пробежала то ли ухмылка, то ли тень неопределенного внутреннего движения. "Бывает", - он с сомнением посмотрел сначала на Гульнару, потом на Вячика, затем на мусоропровод, у которого тот тем временем уже отверчивал болты, чтобы снять крышку.

– Не желаете со мной?
– Вячик сделал приглашающий жест.

– Я пас!
– Гуля схватилась за Сарафанова, будто Вячик хотел насильно спустить ее в канализацию. Сарафанов шагнул вперед и полузаслонил Гульнару плечом.

– Может быть, вы?
– предложил Вячик и Сарафанову.

– Без меня, - ответил тот.
– Подождем, пока рак на горе свистнет.

– И тебе не страшно?
– спросила Гульнара, выглядывая из-за спины Сарафанова.
– Ведь там неизвестно что может случиться, всякое бывает, - куда еще попадешь. Как с тем крысюком. Сначала ведь точно в говно, а потом... если и выплывешь - что если там просто другое, и совсем не такое симпатичное, как у нас?

Вячик уже заглядывал в воронку мусоропровода. На него дохнуло жутким могильным смрадом. Он представил себе зловонную бездну. "А вдруг там то же дерьмо?" - шевельнулась предательская мысль...

– Вячик!
– вдруг диким голосом вскрикнула Гульнара. В ту же секунду, еще не успев повернуть голову навстречу крику, Вячик получил страшный удар по затылку. В глазах потемнело, пол закачался. Все вокруг задрожало, плитки линолеума кинулись в лицо. Неужели Сарафанов?.. Тут в голове его грохнуло, и она рассыпалась вдребезги, как будто там взорвалась пресловутая посудная лавка.

13

В который уже раз Вячик тащился из одного зала в другой, каждый из них стал таким знакомым, страшно подумать, родным. И тут - что-то новое? Он обратил внимание на дверь, замаскированную под отделку стены, как давеча, пластик под дерево. Двери этой он раньше не замечал. Очевидно, она возникла тут в результате последних модуляций. Вячик коснулся двери рукой, и она сама собой растворилась, пропуская его... в читальный зал, в тот самый его закоулок, куда Фаня Марковна, старший библиотекарь, пускала только самых заслуженных читателей... Вячик увидел мальчика, склонившегося над книжкой. Разумеется, это был он сам, разве что моложе на четверть века. Мальчик принялся читать вслух: