3

Чтобы перевести дух и обдумать ужас-ситуацию, Вячик присел на хлипкий стул, который тут же сложился под ним, подломившись на все четыре и наделав препорядочно шума.

– Кто здесь?
– раздался из темноты, откуда-то из-за шкафа, неопределенный, но при этом определенно человеческий голос. В голосе не было ни недовольства, ни раздражения, ни упрека. Уже само по себе это показалось Вячику странным. По-русски говорят, также отметил он, что, впрочем, не было удивительным, поскольку русскоязычных граждан в районе Большого Нью-Йорка в то время проживало что-то около миллиона. Вячик был уверен, что с соотечественниками во всяком случае сумеет договориться. Будем надеяться хотя бы, что я, грешным делом, не завалился к кому-нибудь из знакомых, подумал он.

– Помогите, я тут ночью упал и ушибся, - отозвался Вячик, изобразив таким образом преимущественную для себя версию, чреватую для хозяев серьезным гражданским иском.

– Ничего страшного, бывает. Кстати, будем знакомы, - ответили из-за шкафа, нисколько, по-видимому (слышимому?), не смутившись. Вячика такая реакция несколько обескуражила.

– Вы что, шутите? Что значит "ничего страшного"? Кто вы? Это ваш дом? Если вы меня сейчас же не выпустите, я буду жаловаться!

– Успокойтесь. Моя фамилия Сарафанов, но боюсь, она вам ничего не скажет. Это не мой дом, так что упрекнуть меня вам не в чем! Мы, так сказать, товарищи по несчастью, впрочем, кто может утверждать, чту есть счастье, а чту нет? Во всяком случае не мы. Вы согласны?

"Че он гонит?" - с тоской подумал Вячик, но вслух на всякий случай ничего не сказал.

– Я при всем желании не могу вас выпустить, мешает славянский шкаф. Он был занесен сюда в результате предшествующих модуляций, и он неподъемен. Знаете, в слявянском национальном характере... Впрочем, можем попробовать вместе.

Однако их совместная попытка сдвинуть шифоньер не увенчалась успехом. Попыхтели-попыхтели и бросили это занятие.

– Для того, чтобы мы могли обсудить теорию выхода...

– Теорию? Вы понимаете, что происходит? Меня задерживают против воли, не имея на это никаких оснований! Мы, слава Богу, в свободной стране живем, богатой юридическими традициями, так что беспредел тут неуместен!..

Так говорил Вячеслав. А из-за шкафа ему говорили буквально следующее:

– Успокойтесь, пожалуйста. Я знаю, вы полагаете, что попали сюда по ошибке. Случайно ли? Однако не вы ли некоторое время назад, в гостях у вашего товарища Биренбойма, утверждали, что ничто на свете не бывает случайным?!

– Вы-то откуда знаете, что я когда-то утверждал?

– А это уже совершенно лишний, второстепенный вопрос. Так вот, вы сами представить не можете, до какой степени вы были правы. Действительно, случайностей в жизни не бывает и быть не может. Однако давайте сначала определим, что называть случайностью? Событие, которого мы не могли предсказать? Или стечение обстоятельств, смысл которых непонятен, потому что несовершенный мозг и ограниченное представление реальности не позволяют охватить разнообразие причинно-следственных связей...

– Давайте не разводить метафизику! У меня нет ни времени, ни сил...

– У вас и у меня как раз - море времени, так почему бы не пофилософствовать на досуге! Ну хорошо, река. Ведь время можно представить в виде реки без начала и конца, время не зря называют четвертым измерением, - по этому поводу Сальвадор Дали...

– Послушайте, зачем вы морочите голову? Что происходит? Где я нахожусь?

– Вы находитесь, как и всегда, - в глубине своего подсознания.

– Вы это бросьте! Какой это район? Бронкс? Бруклин?? Манхэттен???

– Седьмая крабовидная туманность Бета-Центавра на дворе. Вчера была.

– Да, туман был сильный, к вечеру, впрочем, гораздо хуже...

– Значит, происходит дальнейшее сгущение модуляций...

– Каких еще модуляций?

– Каких-каких... Недетерминированных, конечно.

Вячик понимал, что имеет место некий сюрреалистический диалог. Во всяком случае, они явно говорили о разных вещах, как в том наркоманском анекдоте, где для того, чтобы найти площадь Ильича, предлагалось умножить длину Ильича на ширину Ильича. Тут явно имело место нечто подобное. Вячик понюхал воздух, ему показалось, что из-за шкафа вроде бы действительно попахивает травкой. Он не успел ничего сказать, как тишину нарушил шелест и треск. Рядом с Вячиком бухнулся тяжелый пакет, обернутый в плотную коричневую бумагу.

– Почта пришла?
– после некоторой паузы спросил Сарафанов из-за шкафа.

– Кажется, какой-то сверток упал с полки.
– Вячик осмотрелся.

– Не удивляйтесь, так оно обычно и происходит. Подвиньте сюда, шкаф встал неудачно...

Вячик попытался просунуть пакет в узкий просвет между полом и шкафом.

– Не лезет? Тогда развяжите, пожалуйста. Там должна быть книга Теуна Мареза "Путь Жонглера". из серии "Учение Толтеков". Он возражает Кастанеде по поводу схоластических аппроксимаций. Но я считаю, что это не самая его сильная вещь...