– Нет, – печально заметила сестра, поджав губы. – Она даже выбирать не станет. Только он. Тебя захочет использовать, как и раньше, но тебе нужно отступить в сторону. Иначе поплатишься головой.

– Не пугай, Лидка, – хмыкнул Сергей. – Мама мне и без карт все уши прожужжала. Ну вас… Меня все устраивает и Майку тоже. Не лезьте к нам, а? – Он зло отмахнулся и засобирался к выходу. Стоило гнать через весь город ради этой мути! Лида с отчаянием смотрела вслед, не зная,как остановить непутевого брата.

– А блондинка твоя тоже всем довольна? – крикнула, когда Сергей шагнул за порог. – Ты о ней хоть подумал? А о ребенке?

– Что ты городишь, дура? – он развернулся и пригвоздил ее к месту яростным взглядом. – И откуда знаешь о Любе?

– Я пытаюсь сообщить тебе то, что вижу, Сережа, – устало заметила сестра. – А ты от страха совсем голову потерял. И девушку хорошую бросил.

– Глупости, – отмахнулся старший брат. – Мы расстались с ней. И никакого ребенка нет, не придумывай, пожалуйста.

– Ах так, – сердито отрезала Лида. – Давай посмотрим, Фома Неверующий!

Она принялась кидать карты на потертый плюш, а потом ткнула пальцем.

– Я права! – бросила зло. – Скоро родится. Месяц или два осталось.

– Хорошо, систер, – кивнул Сергей, но Лида видела, как взбешен брат. – Хорошо.

Он выхватил из кармана сотовый и быстро нашел нужный контакт.

– Люба, – позвал ласково, когда ему ответили. – Как твои дела? Как себя чувствуешь?

Лида смотрела на брата во все глаза. Видеть Сергея ласковым и заботливым ей не доводилось.

– Анализы? – как попугай, обалдело повторил Архипов и быстро добавил: – Я подвезу тебя до больницы. Через пятнадцать минут буду!

Положив трубку, он шагнул к сестре, наклонился над сгорбленной фигуркой, радостно чмокнул в щеку.

– Кажется, ты права, Лидка, – хмыкнул прямо в ухо. – Поеду, разберусь на месте. Если все так, как ты предсказала, с меня магарыч! – процедил он сквозь зубы, собираясь уйти.

Тонкие цепкие пальцы поймали его за руку.

– Пообещай мне, – велела сестра.

Сергей глянул на нее вопросительно.

– Если со мной что случится, помогай Наде. Не отдавайте ее родственникам мужа…

– Да ты с ума сошла, Лидка, – пробормотал Сергей и погладил по искусственным черным волосам. – Живи до ста лет.

– Сережа! – настояла она.

– Обещаю, не пропадет Надюшка. От нас выдачи нет. Да и Чапай не позволит. Всех шашкой порубает. Не реви. – Он легонько ущипнул ее за нос и пробормотал жалобно: – Только ты не вздумай помереть.

Лида слабо улыбнулась и махнула рукой, словно куриной лапкой.

– Поезжай, Сереженька, – попросила она. – Буду молиться за вас.

Когда за братом закрылась дверь, Лида, убрав со стола колоду, зажгла свечи и принялась бормотать молитвы, прося всех святых отвести от Сергея Майю Баженову.

Лида выглянула в окно, махнула на прощанье брату. А потом, вернувшись к столу, снова воззрилась на любовный треугольник, где самым тупым углом оказался ее брат. Она мысленно убрала в сторону Майю, руша самую устойчивую конструкцию, придвинула ей какого-то мужика. При должности, при бабках и по судьбе.

– Теперь долго не сунется, – хмыкнула чуть слышно Лида. И сразу почувствовала что-то враждебное. За всю свою многолетнюю практику она частенько сталкивалась с подобным ощущением. Словно сажей измазалась. Противной и липкой. Приходилось отчитывать молитвы и совершать специальный обряд очищения. Приворот – навязывание чужой воли, желание сделать своим, не предназначенного тебе мужчину. Слабый и неумелый, но повторенный многократно.

Лида закрыла глаза, стараясь сосредоточиться. Первый раз Майка применила подобную тактику лет в семнадцать. Скорее всего, дала что-то выпить. Подействовало. А потом уже шло по накатанной. Как лекарство. Чтоб никуда не делся. Удобно. Очень.

Лида чувствовала, как ее душу затопляет лютая ненависть к Баженовой.

– Нет, – остановила она сама себя. – В лягушку ты Маечку превращать не станешь.

Она достала рамку – две изогнутые под прямым углом палочки – для определения биополя и решительно прочла заговор, вызывающий фантом Сергея. Рамка закачалась, забегала в разные стороны.

– Ну держись, сволочь, – воинственно пригрозила Лида подружке брата и принялась снова и снова отчитывать знакомые молитвы. Потом опять взяла в руки рамку – палочки остановились как вкопанные.