– У меня на карточке есть, – напомнила Маша. – Хватит.

– Упрямица,– усмехнулся Витольд, в одночасье вспомнив, что на злополучной карточке скопилось больше миллиона.

Она, вздохнув, положила голову на плечо мужа, закрыла глаза.

Тотчас, как в калейдоскопе, перед глазами замелькали события последних дней. Понедельник со скоропалительной свадьбой брата и известием о смерти Гурьянова сменился вторником с помпезными похоронами Майкиного мужа и предложением Владыкиной купить бизнес. А в среду они с Витольдом запрыгнули в самолет и полетели в Питер.

Сквозь накатывающую дрему она почувствовала, как на затылок ложится ладонь мужа, как быстрые пальцы бегут по шее, лаская каждый позвонок, потом снова возвращаются на голову и сводят с ума круговыми движениями.

– Мышцы сильно зажаты, – пробормотал Стрельников. – Вечером с меня массаж, мое сердечко.

Маша чуть не задохнулась от возбуждения. Эмоции понеслись вскачь, а воображение сразу же подкинуло картинку: полумрак свечей и сильные руки мужа скользят по ее телу, обильно сдобренному маслом.

Она заерзала на сидении, пытаясь отодвинуться, но крепкие руки удержали ее в объятиях супруга.

– Не балуйся, Мэри, – шутливо проворчал он, почувствовав, что жена легонько ущипнула. – Иначе придется просить у стюардессы отдельный кабинет.

Маша фыркнула и притворилась спящей.

Сознание тут же вытянуло из памяти приезд брата с новой женой.

«Вот такие мужики, – в сердцах подумала Маша.
– Всю жизнь морочил голову одной, а женился на другой».

Но, что ни говори, Любаша ей понравилась сразу. Добрая, бесхитростная и на девятом месяце. Пока родственники охали и ахали, на террасу вышла Ева и с места в карьер поинтересовалась, почему у тети такой живот.

– Там твой брат, – улыбнулся Сергей.

– Леня туда не поместится, – с сомнением заметила Ева.

– Это другой, – рассмеялся Сережка, а Люба позвала малышку к себе и положила ее ручку на живот.

– Послушай, он там толкается,– улыбнулась она.

Ева отдернула ладошку и деловито приложила ухо. И в этот момент малыш повернулся.

– Он стукнул меня в ухо, – восторженно закричала малышка. – Мама, ты пьедставляешь?

– Иди ко мне, егоза, – позвал Чапай Еву. И она тут же прибежала, быстро втиснулась между двумя дедами. Еще локтями повела в разные стороны, расчищая себе пространство. За ней следом осторожно пробрался огромный лохматый пес с перевязанной лапой и улегся у Чапая в ногах.

– Вот, полковник Архипов, – усмехнулся Сказочник. – И на тебя нашелся главнокомандующий.

– Целых три, -пробубнил отец. – Обвели вокруг пальца, партизаны домашние. – И, передразнивая старшего внука, добавил:– Мы, дедушка, хотим Наде собачек в питомнике показать. А там эта курица, – он хмыкнул, указывая на младшую внучку, – принялась бегать между вольерами и причитать "Мои собаськи!"

– Зря туда пошли, – подала голос мамОля.– И так было понятно, чем этот визит закончится. Ты, Вася, легко купился!

– Старый дурак,– фыркнул Чапай. – Но внуки попросили...

– Зато Бинго нашел свой дом! – заявила Ева, болтая ногами, и добавила самый весомый аргумент: – И папа полечил ему лапку!

– Твоему папе еще не хватало в выходной собак лечить, – усмехнулась Агата. – Но пес очень хороший! Такой умный!

– Конечно, – кивнул Чапай. – По щенку сразу и не определишь. А тут весь интеллект налицо. То есть на морде.

Бинго поднял голову, словно понимая, что о нем говорят, и тут же со всех сторон получил лакомство. Отец дал кусочек курицы, Сказочник– колбаски, а Ева протянула надкусанное пирожное.

Пес слопал все.

– Не кормите его со стола, – с порога бросил Ленька. – Потом заболеет. Папа запретил.

Маша вспомнила, как в субботу утром Чапай с детьми вернулся с прогулки, ведя за собой лохматого кобеля, припадающего на раненую лапу.

– От него хозяева отказались, – пробурчал Архипов. – У нас вроде место есть...

Взглянув на мужа, Маша поняла, какая гамма чувств сменяет друг друга. Но Витольд сдержался, увидев три пары умоляющих глаз. Словно дети превратились в котов из «Шрека». Витольд рассмеялся и, отставляя в сторону недоеденный завтрак, велел:

– Так, партизаны, собаку нужно искупать, вывести блох и полечить лапу.

Ева радостно запрыгала и бросилась к отцу обниматься.

– Я же говолила, говолила, – запричитала она. – Папа – добрый доктор, он вылечит Бинго!

– Бинго, так Бинго, – довольно крякнул Стрельников.

Маша вновь перевела взгляд на довольные лица родителей и хитрую физиономию Сказочника.

– Новая жизнь – всегда хорошо! – провозгласил дядя Коля и вместе с отцом закричал "Горько!".

Сергей собственнически потянулся к Любе. Маша даже удивилась немного. Такого отношения к Майке она никогда не замечала. Да и в лице брата что-то неуловимо изменилось. Взгляд стал добрее, и улыбка не сходила с лица. Он то и дело обнимал свою Любашу, или просто брал Любашину ладонь в свои. Маша вспомнила, что обратила внимание на правую руку невестки, где на безымянном пальце одиноко блестело обычное обручальное колечко. Ни бриллиантов, ни изумрудов.