Миля, пряча слезы, закивала и понеслась вслед за Витольдом.

Она долго сидела у окна в пустой вип-палате – Витольд расстарался. Смотрела, как внизу усаживаются в машину суровый старик, отец Никиты, и его брат, как по аллее к главному входу медленно идут Маша и Витольд. Высокий крепкий мужчина и хрупкая женщина, бредущие в обнимку. И два отдельных силуэта давно слились в один в свете мутных фонарей и слез, застилающих глаза. Миля вгляделась в удаляющиеся фигуры и прошептала от избытка чувств:

– Сохраните свою любовь, мои хорошие! Дай бог вам счастья.

Она, как учила ее Иллария, внимательно рассмотрела тонкие тела, поднимающиеся тенью над головами супругов, и в наплывающей дымке заметила нарождающуюся смутную тень.

– Ребенок? – удивилась она и мысленно притянула только-только появившуюся матрицу. – Пожалуйста, воспользуйтесь великим даром! – взмолилась Миля, провожая взглядом исчезающие силуэты.

Она легла на кушетку, стоявшую около новомодной кровати, оснащенной разными приспособлениями, и, закрыв глаза, принялась молиться о здоровье Никиты Архипова, самого лучшего мужчины, ниспосланного ей богом.

Несмотря на усталость, Витольду хотелось петь. Мэри шла рядом, тесно прижавшись к нему. Ее рука покоилась у него на поясе джинсов, и даже одним пальчиком жена прихватила шлевку. Стрельников обнимал ее за плечи, и со стороны они наверняка казались влюбленной парочкой, болтающейся по ночному городу.

Уже в темном закоулке около дома Витольд, притянув жену к себе, поцеловал. Крепко и собственнически. Мэри ответила, и в ее реакции он уловил обещание.

«Она простила меня», – пронеслось в голове. И Стрельников силой воли заставил себя остановиться и, схватив жену за руку, потащил в подъезд. Весь долгий путь до третьего этажа он представлял, как примется целовать жену прямо в прихожей. Потом они тихонечко, чтобы не разбудить дотошную Эльзу, проберутся к себе в спальню и, закрыв плотно дверь, рухнут на разноцветные сатиновые простыни. Витольд словно увидел жену, лежавшую на подушке, усыпанной розами. Он почувствовал, как пересохло во рту, а восставший пенис потребовал свободы. Предвкушая бурную ночь, а вернее, пару часов до рассвета, Стрельников вместе с Мэри ввалился в прихожую и обомлел, увидев выходящего из ванной постороннего мужика, похожего на Гришку Распутина. Незнакомец в накрученном на бедра полотенце казался сам себе мачо.

– Ты кто такой? – проревел Витольд, свирепея. На крик выскочила Эльза, сестра, а не пони.

– Витольд! – вскрикнула она, кутаясь в розовый пеньюар Мэри. – Не смей орать на моего друга!

– Друга? В моем доме? – рыкнул Стрельников, пряча жену за спину. – Тебе кто позволил устраивать здесь дом свиданий?!

Мужик, словно пойманный врасплох, молча сверлил неожиданно вернувшихся хозяев ненавидящим взглядом, Маша поежилась от внезапно накатившего страха и, выхватив телефон, быстро набрала сто двенадцать.

– Полиция? У меня в квартире посторонний мужчина, – заявила она в трубку, смотря прямо в глаза незнакомца

– Убирайся отсюда, – скомандовал Витольд. – Сейчас же.

– Мне одеться нужно, – недобро пробормотал мужик.

– На лестнице оденешься, – отрезал Витольд. – И чтобы я тебя больше здесь не видел. – Он перевел взгляд на Эльзу и зло предупредил: – Только пикни, вылетишь следом. Я не потерплю в своем доме распутства.

И в тот момент, когда незнакомец переступил порог, Маша на вопрос диспетчера об адресе заметила:

– Нет, приезжать не нужно. Он вышел. С пустыми руками. Не знаю, как попал. Утром приду написать заявление.

Эльза, зло глянув на невестку, вынесла из спальни вещи и кинулась вслед за своим кавалером.

Витольд устало рухнул на диван и закрыл глаза.

– Ну что за день, мать твою за ногу! – пробормотал он обреченно.

– Слишком много событий, – согласилась Мэри, усаживаясь рядом. А про себя отметила, что от ненависти до любви один шаг, и она сама за те долгие три часа операции преодолела свою обиду к Витольду и была готова дать ему второй шанс. Сегодня, в их собственной спальне. С того самого момента, когда Стрельников заявил, что будет ночевать в городе, а брат предложил отвезти ее в Кирпичники к детям.

– Я пойду с Витольдом, – заявила она на крыльце больницы и темными улицами отправилась вместе с мужем на Суворовскую. Маша вспомнила его долгий поцелуй в подворотне и с сожалением поняла, что остаться одним уже не удастся. Да и у Витольда весь запал вылился в ярость.

– Вы! Оба! Да как вы смеете!– заверещала, вернувшись, Эльза. – У меня и так вся жизнь вокруг вас вертится. То тебя нянчила, то твоих детей! Ничего для себя!

– Эльза, прекрати, – попыталась остановить золовку Маша. – Тут живут наши дети и нельзя сюда приводить посторонних мужчин, понимаешь?

– Ах ты… – Эльза в ярости подскочила к Мэри и попыталась ударить по лицу. Но Витольд, подскочив, перехватил руку сестры и, не разжимая хватки, отвел в ее комнату.

– Сегодня ночуешь здесь, а завтра отправляешься на Металлургов со всем своим шмотьем, поняла? – рявкнул он грубо и захлопнул дверь.

– Это и моя квартира тоже! – Эльза выскочила из комнаты и, уперев руки в боки, топнула ногой.

– Я вынужден просить помощи Агаты, – надменно и холодно отрезал Витольд и прошел в спальню к жене.