Шрифт:
— Да не вопрос, Альбинос, — пожимаю плечами. — Я, вроде, и не бегаю, чтоб меня искать.
Серый рассвет. Совсем серый.
Он разворачивается и уезжает, за ним — его люди.
— Не стоило, Морок. Сам разобрался бы.
Но все же пожимаю ему руку.
— Знаю. Предупредить гниду хотел. И…
— И — что? — прикуриваю, с наслаждением глотая дым. Не последняя еще затяжка прошлая оказалась. И это, блядь, приятно.
— И ты — совсем на хрен без башни. Какого хрена сам поехал?
Хохочу в небо, запрокинув голову. Тебе не понять, а я объяснить не сумею. Такие вещи либо чувствуешь, либо нет.
— Морок. Если нас с тобой грохнут, — можешь мне поверить, даже тысяча людей за спиной не спасет. Так что… — развожу руки в стороны.
— Фаталист, значит, — бормочет мрачно, пристально всматриваясь в глаза.
— Нет, Морок, — реалист, — хлопаю его по плечу и иду к своей машине. — Передай Манизу, что он никому ничего не должен.
Захлопываю дверь, — и несусь по трассе. Вот теперь уже — домой. Теперь высплюсь. Кровь перестает кипеть, успокаивается. Только легкий шлейф драйва еще остается, но совсем уже слабый.
Ни хера Альбинос на самом деле сегодня не выиграл.
Законопроект, который я притормозил, мне самому нужен. И не только мне — куче еще серьезных людей.
Только вот он об этом не знает. И он — единственный из всех, кто сумасшедшие бабки теряет с каждым днем промедления. Потому что контракты уже подписал. И товар его на таможнях простаивает.
* * *
Выходя из машины, все-таки начинаю ощущать проклятую слабость.
Трое суток без отдыха и все-таки неслабая потеря крови дают о себе знать.
Салон, кресло — все пропиталось ею и этим приторно-тошнотворным запахом крови. Как и я сам, кажется, за последнее время. Отвык.
— Что случилось? — нет, блядь, мне сейчас не до очередных новостей, которые придется разруливать. Но во дворе меня встречает Змей, и в сторонке мнется какая-то девка.
— Аля приезжала, — коротко поясняет он, прикуривая. — Минуты две, как уехала. И ее вон вместо себя оставила. За девчонкой ухаживать.
Ну, понятно.
Меня не дождалась, по другой дороге поехала, чтобы не встречаться и наблюдательницу у меня оставить решила.
Поверила, что я тоже приобщился к играм тех, кому все можно на этом свете. За девчонку переживает, как бы не продолжил начатое.
— А сама она как?
— Света эта? Без изменений.
— Так. Нянечку — в домик для гостей. Позову, если что, — сразу же пресекаю ее протесты. — Не терплю чужих в доме.
И это правда. Только Алька входить может и оставаться на ночь или на сколько надо. Ну, и еще несколько очень близких людей. Хотя… При этом образе жизни не угадаешь, кто из очень близких предаст. Поэтому — практически никого не терплю.
— Не спорьте, — Змей прекрасно видит мое состояние, и быстренько уводит засланную Алькой шпионку под локоток. — С ним — вообще никогда не нужно спорить.
Это — да. И рано или поздно это усваивает каждый.
Подымаюсь к себе. Почти не держась уже на ногах, все-таки обрабатываю плечо. Хреново получается, надо было ту медсестричку таки напрячь, раз уж она здесь. Но все — потом. Вечером. Когда высплюсь.
Вхожу в свою спальню и долго смотрю на нее.
Застонала, — тяжело, протяжно.
И я, сам не успев подумать, что делаю, просто беру ее на руки и начинаю покачивать, расхаживая взад-вперед по собственной спальне.
Только когда успокаивается, — и уже будто не лихорадит ее, а, кажется, — просто спит, спокойно, даже где-то сладко, только лоб испариной покрытый, — бережно укладываю назад.
Так и не выключив ночник, тихонько прикрываю за собой дверь.
Нужно сказать, чтобы вторую спальню наконец доделали, — она у меня уже год как в процессе. Не нужна она мне просто, — вот и не замарачиваюсь. А теперь вот, похоже, самому посреди сваленных досок спать придется, — постель там, кстати, есть.
Но я не дохожу до комнаты. Так и сваливаюсь по дороге в гостиной на узкий диван.
Глава 8
Черт, я провалялся в отключке сутки.
Разлепляю глаза ранним утром.
По дому опять снует Аля, проходя мимо и даже на меня не глядя.
Змей ей услужливо приносит бинты, таз тащит с холодной водой.
Хм… Кажется, он, суровый и непрошибаемый, к Альке все-таки неравнодушен, — впервые вижу, чтобы у него появлялась улыбка, — а она появляется, правда, когда Алька поворачивается к нему спиной и не видит. Командует им, — сухо, устало, — но тоже усталости не показывает.