Алла с ужасом листала стену группы, где с виду симпатичных, миловидных девушек поливали такой грязью, от какой не отмыться вовек. Их обвиняли в изменах, меркантилизме, проституции, алкоголизме, наркомании, аферах, высмеивали нечистоплотность, внешность, запах – копошились в настолько грязном белье, что даже самый жизнерадостный человек, прочитав о себе такое, уйдет в депрессию надолго, а слабый духом и впечатлительный захочет счеты с жизнью свести. Алла очень боялась увидеть здесь себя и листала стену трясущейся рукой.

А следом же наткнулась на свои фото! Вот она в купальнике на Шаморе игриво выставляет попку, а вот сидит в кресле в нижнем белье, такая нежная и задумчивая – эти фотографии находились в свободном доступе в ее «ВКонтакте», и не нужно было прикладывать усилий, чтобы их достать. Ничего вульгарного в своих снимках она не находила: у каждой второй девушки было фото в купальнике, и у каждой третьей – в белье. «Ведь это тот же купальник, только кружевной и отличается разве что материалом», – как думалось ей.

«А это Алка, банковская шлюшка…» – прочла она вступление и ощутила, с какой бешеной силой заколотилось сердце. Но несмотря на сильнейшую душевную боль, не могла остановиться, поскольку должна была принять правду, какой бы та ни была, и каждое слово в тексте давалось ей так, словно его выжигали каленым железом.

«Алка – активистка, по минету хорошистка. Сучка, веденная на деньги, окрутила мажора, живут вместе, но блудливая природа требует своего, поэтому трахается направо и налево, пока богатый олень в разъездах. Устраивает интимные встречи за материальное вознаграждение, ее цена – семь косарей за встречу. Колхоз, но косит под элиту. Вышел на нее через сайтик знакомств, где она сидит под чужой фоткой, а свою реальную высылает на почту. Первый раз я отымел ее в Спасске-Дальнем в двадцатых числах января, куда она приезжала в командировку. Я был там по делам, захотел снять шлюху и вышел на нее через «Мамбу». Имел ее раком, драл очень жестко, просила покусывать шею – и ей так нравилось, и мне. Десятого февраля я был во Владе и снова трахнул Алку, на этот раз в медсестринском халате, который та одолжила у подружки-медсестры. С фантазией баба, знает, как удержать мажора, играет с ним в игры, но не с ним одним… А как возникли проблемы с деньгами, игры все наши накрылись – бесплатно давать мне не стала. Продажная шлюха, работает в банке, а подрабатывает, по ходу, в саунах, при этом своему оленю втирает, как сильно любит его! Имейте в виду, парни. Аноним».

Жар хлынул в голову, в глазах стало жечь от подступивших слез – каково прочесть о себе такое?!

История «банковской шлюшки» встретила огромное количество откликов в неумолимых мужских сердцах, собрала сто пятьдесят шесть комментариев, где целый шквал ненависти обрушился на нее одну, такую хрупкую и уязвимую, ее казнили самыми невообразимыми способами, одним только словом резали, рубили на части, жгли! Господи, за что?

Она этого не читала, к счастью… Если сейчас вообще уместно говорить о счастье. Ей хватило истории, чтобы зайтись в очередной истерике. Последние сутки слезы не просыхали на лице, и когда эмоции доходили до предела, она давала им выход в виде громких рыданий с надрывом – а иначе бы просто взорвалась.

Слишком ослабленная для того, чтобы что-то доказывать, Алла с мольбой посмотрела на Пашку, но тот находился по другую сторону баррикад и к ее страданиям был глух. Ее рев воспринимал как стыд, отчаяние разоблаченной потаскухи, которую приперли к стенке так, что ей не отвертеться.

Любимый человек вмиг стал судьей и палачом. Конечно, в его глазах все выглядело настолько правдоподобно, что не подкопаться: совпадали и даты свиданий, и пикантные подробности, словно тот, кто задался целью уничтожить Аллу, поставил камеру в их спальне и наблюдал – иначе как он мог узнать? По рассказам подруг? Но она была уверена, что в ее окружении надежные девчонки, и абы кого в секреты личной жизни не посвящала. Враг знал ее достаточно близко, более того, каждый шаг был у него на виду, и от этой мысли становилось дурно. Он знал, что в двадцатых числах января Аллу командировали в Спасск, а в феврале позвали на корпоративку (был юбилей у банка), знал и использовал это в своих коварных целях. Каким-то странным, непостижимым образом он был в курсе всего, знал слабости и бил туда…

Но как доказать это Пашке, когда все факты против? Как смыть пятно с репутации, когда об этом знают общие знакомые, а главное, его друзья, чьим мнением, советом он дорожит? Они-то и увидели знакомое лицо на «Курицах», были шокированы, насколько лживой может оказаться женщина, создать лишь видимость приличия, а на деле пыль пустить в глаза. Влюбленному открыли правду, показав и сайт, и Аллу; события как раз пришлись на тот мальчишник, который начался за здравие, а кончился за упокой.

– Па-ше-нька, неправда все, меня оклеветали! Кто-то пытается разрушить мою жизнь, – прохрипела та в отчаянии, – откуда этой мрази все известно? Все для того, чтоб растоптать меня и разлучить с тобой!

Но ее слова неубедительно звучали после таких серьезных, обоснованных обвинений. Было видно, что несчастная выбивалась из сил, пытаясь ухватиться за любой, даже самый пустяковый довод в свою защиту и вернуть любовь и доверие, подорванные раз и навсегда.

– Молчи! Ни слова больше! Как ты мне противна, – сказал он тише, и его лицо перекосила ненависть, а выражение сделалось таким, будто он собирался сплюнуть горечь.

Но никто не мог лишить ее права последнего слова. Алла выждала паузу и обрушилась на парня с пламенной речью:

– Зачем мне изменять, если ты лучший? Паша, Пашенька, я ни в чем перед тобой не виновата! Меня подставили, понимаешь? Подставили! Эта сука долго наводила справки, специально выбрала те дни, когда мы с тобой не виделись, чтобы я не смогла ничего доказать! В двадцатых числах января я действительно ездила в Спасск-Дальний по работе, со мной был начальник отдела, спроси – он подтвердит! В феврале у банка годовщина, в этом году уже десять лет. Корпоративка – это факт, я там была, все знают! Я поняла одно: мразь с поганым языком пересекается со мной по работе, и все концы нужно искать там. Прошу, дай мне время, и я вычислю эту суку! Даже если мне придется прочесать весь Владивосток в ее поисках, заставить приползти к тебе на коленях и признаться, что все написанное – ложь! Прош-у-у-у… – взвыла несчастная.