Из ставшей страшно бурой пятки, торчал стеклянный с оранжевым осколок.

– Стой! Тихо.

Я потянулся и вынул его. – Всё. Положил тут же, на пол.

Она закрыла глаза. Не пугая её, снял впившуюся стекляшку с бедра, потом с плеча. Это царапины, вот откуда вся кровь. Заставил себя посмотреть на пятку. О господи…

Надо бинт. Полотенце. ****ь.

– Больно, перестань. Что там?

– Вытащил, кровь идёт, щас. Йод надо… быстро…

– Нет.

– Да его и нет, – «успокоил» я её, – водкой.

Наклонившись над её ногой, попросил:

– Сними.

– Отвернись.

Завернув подол, сняла колготки, бросила их к тряпке у двери.

– Подожди, – подумал я, – на матрасе осколков нет?

Осмотрели, ощупали руками. Протянул ей бутылку:

– Лей сама – предупредил, – больно будет, всё-таки постарайся не кричать.

Под её завывания перемотал ногу полотенцем.

– Жжёт?

Кивнула.

– Как ты так… Понеслась, наступила. Мля. Щас, успокоиться. Выпей, правда…

В дверь знакомо, но нервно постучали. Я вышел к Кольке.

– Ты чё там, целку ломаешь?

– Ага…

– А она не заявит потом?

– Ты чё, ешнулся? – очнулся я, – какую…

– Чё вы орете, у Ромы слышно.

– На осколок наступила. Есть йод?

– Водкой промойте. И не орите, тут Косолапыч с Косоглазовым шаряться.

Вернулся к Лене, на неё было жалко смотреть. Не понятно куда смотрит, дышит как в лихорадке…

Конец ознакомительного фрагмента.