Дункан никогда не мог приспособиться к быстрому шагу Ньюна, и тому всегда приходилось останавливаться, поджидая его. Даже воздух Кутат был неприемлем для легких землянина. Это безумие, что Дункан пустился в путешествие по этой жестокой планете.

Единственное, что могло спасти Дункана, – признал Ньюн, – это то, что Дункан стал настоящим мри и смог приспособиться к жизни здесь.

Он нарисовал в уме образ Дункана, образ его дуса и передал его своему зверю. «Найди их, – мысленно приказал он. – Ищи их.»

Дни шли за днями, не принося ничего нового. Они шли все время на восток, но нигде не было видно никаких следов.

Он спал в расщелинах между камнями, независимо от того, был это день или ночь. Он ложился, когда не мог идти дальше. Он зарывался в теплую шерсть дуса и спал, пока не восстанавливались его силы. Затем он просыпался и шел дальше по бесконечной равнине. Он и дус питались тем, что удавалось поймать. Ньюн с отвращением ел сырое мясо и снова шел.

Над Кутат опрокинулось бездонное небо. Ни единого облака, которое бы содержало влагу.

Пыль пеленой закрывала солнце.

Он смотрел на солнце, и дус рядом с ним тревожно оглядывался по сторонам и изредка стонал.

Небо Кутат было вечно безоблачным, подобно гигантскому сияющему куполу. Лишь на западе висела подозрительная темная пелена, обещавшая неприятности…

И остающаяся позади цепочка следов… Новый день не принес ничего. Впереди пусто. Никакого движения.

Дункан шел вперед, изредка оглядываясь через плечо.

Снова и снова он искал глазами своего дуса. Зверь постоянно куда-то исчезал, бегал вокруг, изредка забираясь далеко в сторону. Возможно, дус охотился, а может, следил, нет ли преследователей. Когда дус исчезал надолго, Дункан очень беспокоился, ведь дус мог напасть на преследователей, и те могли убить его.

«Сюда», – приказал он дусу, но тот не появился, и Дункан шел вперед. Жарко. Он достал из сумки кусок трубчатого дерева и сунул его в рот под вуаль. В горле у него пересохло, голова разламывалась от страшной боли, глаза слезились. Но он внимательно следил за горизонтом и за песком под ногами. Он не хотел пропустить следы, если они попадутся, но хотел и избежать опасности, которая могла поджидать его тут. Он был одет как кел'ен, вооружен пистолетом и ин'ейн, ритуальным оружием.

Ветер поднимал облака пыли, гнал песок волнами, которые захлестывали его ноги как морские волны. Пыль ослепляла его, и он плотнее надвинул вуаль.

А когда Стэн снова посмотрел вперед, на северо-западе, у самого горизонта, он увидел черную фигуру – совсем не так далеко и не в том направлении, в каком ожидал.

Паника охватила его и заставила метнуться к югу. Но, может быть, именно это они и добивались от него. Он посмотрел на юг и не увидел ничего, кроме голой равнины и яркого неба. Местность шла под уклон. Он уже начинал ориентироваться на этих бескрайних песчаных равнинах, которые казались похожими друг на друга. Западня, скорее всего, ожидала его именно там.

Он пошел на запад, изо всех сил стараясь подозвать к себе дуса. Теперь он удвоил внимание. Ведь здешние кел'ейны издали поймут, что он не принадлежит этому миру и, конечно, свяжут нападение кораблей, уничтожение городов с ним, чужим кел'еном.

Только дус мог отогнать их, вселив в их души безотчетный страх.

Но наступит момент, когда они нападут, ибо кел'ейнов обучают осторожности, но не трусости. Они могут победить страх так же, как и любого врага.

Сердце отчаянно билось в груди, виски ломило, временами он терял зрение, ему не хватало воздуха. Он боялся, хотя ему страшно хотелось выбросить сумку. Они могут найти ее, увидеть в ней незнакомые чужие вещи, и они не захотят оставить тайну неразрешенной. Сильный ветер гнал песок, забивал его вуаль, больно стегал по обнаженным рукам. Он все чаще спотыкался и уже не был уверен, что идет на запад.

«Дус!» – звал он животное, ругаясь про себя. Этот чертов зверь всегда находился не там, где нужно. Идти было все труднее, и он уже стал думать, идти ему дальше, чтобы скрыться от преследователя, или же искать встречи.

Внезапно он поскользнулся, камень выскочил у него из-под ног. Он оказался на мягком ползущем песке. Он на секунду приподнял вуаль и тут же опустил ее. Это было ошибкой. Песок моментально ослепил его. Панический страх охватил его – не страх, а ужас. Он продолжал идти навстречу ветру, который был единственным ориентиром, указывающим ему на запад.

Страх рос. Он оглянулся, но увидел лишь багровый слепящий диск солнца. На всей планете не было ни верха, ни низа, ни горизонта, ни песка под ногами – только солнце, лучи которого с трудом пробивались сквозь пелену песчаной бури. Он снова шел вперед, с трудом дыша через вуаль. Если он сейчас упадет, подумал он, ему уже не встать. Он умрет тут.

– Дус… – прохрипел он, стараясь подозвать зверя. Ветер заглушал все звуки. Колени дрожали, ноги разъезжались в сыпучем песке. Наконец он упал на колени и отвернулся от ветра, стараясь дрожащими руками достать остаток трубчатого дерева. Пальцы не слушались его. Он оторвал кусочек зубами, вместо того, чтобы воспользоваться ножом. Оставшийся кусок он сунул обратно. Во рту все пересохло, глаза слезились.