Шрифт:
— Так, Саш, — поднялась Сусанна. — Пойдем немного погуляем. А то ты сейчас мне все камни раскидаешь. Если дело не ладится, надо сделать перерыв.
Сашка вздохнула тяжело, но с Сусанной согласилась. Накинула свой плащ на меху и пошла за гномкой вверх, на их любимое место для прогулок.
Кощей, заглянувший в мастерскую, нашел там только шаль, висящую на спинке стула, еще хранящую тепло Сашиного тела. Хотел реквизировать, но не стал. В мастерской прохладно. Пусть Саша греется.
Бессмертный буквально влюбился в гномскую мебель. Он даже представить себе не мог, что можно создать такую красоту из деревянной мозаики, да еще подогнать кусочки так, чтобы под пальцами даже швов не ощущалось.
Особенно нравился ему стол со столешницей, выложенной самыми разными камнями. Кажется, здесь можно найти любой поделочный камень, существующий в мире. Красота невероятная. Купил, даже торговаться не стал. С одной стороны для гномов это дико — торговаться они любили. А с другой, они даже впечатлились — уж если сам Бессмертный деньги без сожаления выложил, значит, работа безупречная, повод для гордости.
Заказал себе еще массивное бюро в том же стиле, и Александре туалетный столик на тонких гнутых ножках, и несколько столов и кресел попроще. Тут торговались до пены изо рта и разошлись довольные.
Прошелся Кощей и по ювелирам. Драгоценные камни он всегда любил, отчего бы и не пополнить коллекцию? С интересом заглянул в медотсек, где на него посмотрели как-то странно и спросили о здоровье Александры. Просили напомнить жене, что ей пора бы зайти на осмотр.
Бессмертный ничего не понял, но пообещал передать.
По случаю выгодной торговли гномы пригласили Бессмертного с супругой и остальными гостями на пир. Кощею уже довелось попробовать горячо любимую гномами крысятину, но отказаться было невежливо — это же обида на всю жизнь. Пришлось согласится.
Обед он пропустил, увлекшись, на ужине с интересом наблюдал за сонной супругой, которая едва не засыпала над тарелкой.
Только когда он ей сказал, что ее звали на осмотр в медпункте, Саша резко вскинула голову и испуганно на него посмотрела. Собственно, все смотрели как-то уж очень внимательно. Но, убедившись, что Бессмертный явно не в теме, все выдохнули и продолжили ужин.
Кощей сразу решил, что непременно в медпункт заглянет и проверит, чем же больна его жена.
После ужина Кощея ждал сразу ряд неприятных сюрпризов. Во-первых, двери в Сашкину спальню больше не было. Вот прямо совсем. На ее месте была гладкая каменная стена. Как преодолеть такую преграду, он не понял, нецензурно выругался и злой как тысяча чертей поплелся в свою комнату, где его ждала вторая неожиданность.
В его кровати кто-то был, и это явно была не Александра.
22
Черт возьми, бежать! Бежать без оглядки!
Но мужику от опасности бежать не дело, и Бессмертный пересилил себя, приблизился к постели.
Одеяло призывно откинулось, являя Кощею совершенно голую гномку.
Минут пятнадцать понадобилось мужчине, чтобы выпроводить незваную гостью из своих покоев. Гостья сопротивлялась, лепетала про внезапную страсть и вечную любовь, на уговоры не поддавалась. Пришлось выволакивать силой — за косы и в коридор. Хорошо, что не верещала. И одежду свою успела схватить.
Черт знает что такое!
Никогда такого не бывало, чтобы Кощей женщин из своей кровати выгонял! Справедливости ради, он и незнакомок внезапно в своей спальне не находил. Кроме японки, конечно, но уж она влезла его в окно совсем не для того, чтобы покуситься на его невинность.
Ложиться в оскверненную чужим женским телом постель не хотелось, Кощей был брезглив.
Скинул покрывала и подушку на пол, обнюхал придирчиво, счел чистыми и улегся.
Дверь после визита запереть позабыл, а зря.
Буквально через полчаса в дверь осторожно проскользнула тень и на цыпочках прокралась к пустой кровати. Вроде гномка была другая — волосы распущены.
Не найдя искомого, смелая девушка, видимо, решила проверить ванную комнату и едва не наступила на мирно почивавшего на полу мужчину. То есть, конечно, он уже не спал — гномке только казалось, что она передвигается бесшумно.
Орала девица знатно. Кощей чуть не оглох. Вскочил, рот ей зажал, да поздно — в коридоре уже двери хлопали.