– А зачем вам еще зубы мне заговаривать? Чтобы убежать, не заплатив!

– Я, по-вашему, похож на человека, который может не заплатить? Просто пообщаться с красивой девушкой мне хотеться не может? Сколько там с меня?

– По-моему, вы точно тот человек, который знает много других мест, где пообщаться с девушкой. А я не девушка, я оператор АЗС, - Алиса положила перед ним кассовый чек.

– Ну конечно! – глядя ей в глаза, рассмеялся Ник. – Тогда придется нам с вами встретиться где-нибудь, где вы станете не оператором АЗС, а девушкой. Потому завтра я в любом случае заеду. Вы до которого часа?

– До шести.

– Отлично! Тогда я буду к концу вашей смены. И вечером мы сходим погулять. Если вы, конечно, не имеете ничего против?

– Совершенно ничего, - отозвалась Алиса, захлопывая ящик кассы.

В конце концов, ну съест он еще один хот-дог с чаем. Правда, из рук Таньки – тоже красивой девушки. Потому что смена оператора АЗС Куликовской заканчивается в шесть часов утра.

***

Если идти с зажмуренными глазами в ванную - это как будто ты еще две минуточки спишь. Собственно, Алиса могла бы спать даже больше, чем два часа - законный выходной! Но инструктор Володя, больше которого, кажется, про Ленобласть не знал никто, правдивыми историями и байками вдохновил посетить форт Ино, куда она еще не добиралась.

Для этого надо было принять душ, сделать завтрак себе и маме, которая обязательно проснется, несмотря на то, что Алиса старалась двигаться по квартире как можно тише, и выйти на балкон в попытке угадать сегодняшнюю погоду. Единственный вывод, который смогла сделать Алиса в сплошной темноте двора с редкими глазницами светящихся электричеством окон - утро выдалось прохладным, что было не удивительно. По сезону. Она некоторое время смотрела в светлый, мутный провал неба, застывший над домом и навевавший невнятные мысли о том, что ей чего-то не хватает. Или она что-то забыла. Или не сделала. Но что можно забыть или не сделать в однообразных буднях, заключавшихся в работе и учебе. Виталика она давно не видела - он которую неделю ходил на учебном судне. Мама призывала ему позвонить. Но утром было некогда, днем забывалось обо всем, а вечером становилось катастрофически поздно. Именно так отговаривалась Алиса от мамы. Собственная совесть благополучно спала. Тогда мама затевала любимый разговор о том, что остаться самой - проще простого. И что в Алисином возрасте самое время встречаться с мальчиками, а не просиживать над учебниками. Причем не просто встречаться, а с перспективой: каждая девушка должна выйти замуж, родить ребенка и, кажется, сделать что-то еще. Почему-то в этот самый момент мама забывала, что еще полгода назад самым главным было - получить высшее образование. «Кому должна?» - интересовалась Алиса у мамы. «Хотя бы мне! Зря я тебя растила?» - получала она ответ.

Дочка с улыбкой вздыхала и понимала, как хорошо, что Любовь Михайловна не знает о Никите, который за прошедшие пару недель околачивался на заправке едва ли не ежедневно. Она даже привыкла. Даже что-то рассказала ему о себе, что было ей несвойственно - разговаривать о себе с посторонним совсем парнем. Алиса с улыбкой представляла, что бы уже придумала себе мама. Попытки вспомнить или понять, что же ее беспокоит, оказались безрезультатными, и Алиса вернулась в кухню, когда почувствовала, как сильно продрогла.
– А молоко есть?
– услышала она за спиной сонный голос.

– Неа. Бутерброд?

– Только небольшой, - вздохнула Любовь Михайловна.
– Мне таблетку чтоб не на пустой желудок.

– Поешь нормально. Все равно уже спать не будешь, - Алиса соорудила бутерброд и налила большую чашку чая.
– Приятного аппетита!

– Спасибо, - улыбнулась мама.
– Прямо взрослая.

– А так?
– Алиса показала ей язык.

– Вот! Теперь на себя хоть похожа. Ты сегодня до ночи опять?

– Вряд ли. Маршрут короткий.

Любовь Михайловна кивнула, придвинула к себе чай, отпила немного и сообщила:

– Сердце давит - дождевик не забудь. Погода с ума сходит.

– Уже положила. Не волнуйся и отдыхай.

– Да я и так последнее время не перетруждаюсь, - улыбнулась мама.

Она стала быстрее уставать. И сердце действительно шалило. Но от обследования упорно отказывалась. «Просто возраст такой, - отмахивалась она, -и невралгия».

– Тогда я побежала, - Алиса поцеловала мать в щеку.

В транспорте тоже досыпала. Жужжание утренних разговоров не мешало, а скорее способствовало. Но Алиса знала, чувство расслабленности скоро уступит место азарту, неизменно присущему ей, когда она отправлялась в новое место, туда, где никогда не бывала, вне зависимости от того, будет там интересно или не очень. Непоседливость была слишком ей свойственна, и возраст лишь усугублял эту черту характера. Отец считал ее упорной, мама упрекала в неугомонности. Ей постоянно надо было куда-то двигаться: учиться, ходить в походы, искать польских родственников.

А перед самым входом в турклуб Алиса заметила теперь уже знакомый белый автомобиль.

«Интересно, сколько раз в день он его моет?» - подумала она, деловито проходя мимо. И знала точно, что взгляд водителя прикован к ней. Чувствовала всей кожей. До того мгновения, пока тот не просигналил - настойчиво и протяжно - ей вслед. Она вздрогнула от неожиданности и обернулась. Поймала его смеющийся взгляд на мгновение. Потом машина заворчала и тронулась с места. На этот раз водитель приложил все усилия для того, чтобы не окатить ее из лужи.

Алиса усмехнулась, зашла в холл и огляделась. Желающих отправиться в форт Ино в это утро набралось немного. Видимо, ввиду действительно мало располагающей к походам погоды, которая портилась, кажется, каждую минуту. Но Володю это волновало мало. Он бодро объяснял каким-то новичкам правила безопасности, которыми должен руководствоваться всякий уважающий себя турист. Но новичков было немного, а Алиса как-то сразу попалась ему на глаза.

– Куликовская!
– махнул он рукой.
– Я думал, проспала!