– Темай, я так рада тебя видеть. Здравствуйте, торговец Амильятти. А мы всё ждём, ждём, когда вы к нам заедете. Ну, проходите же скорее.

Из внутренних комнат огромного неолетанского дома на полном ходу выскочил Энтониэль. Увидев мать, он резко притормозил, по быстрому попытался придать себе приличный вид. Сделать это было сложно. На одной его щеке помадой было нарисовано сердечко, волосы взлохмачены, да и глаза слегка шалые. И это я предупредила их о нашем визите за три дня! Поняв, что лучше выглядеть не получится, мальчишка смущённо поздоровался:

– Здравствуй, мама. Генерал Темай. Мы очень рады вашему визиту.

Он не выглядел ни испуганным, ни обиженным. Быстро забыв, как выглядит, с восторгом принялся рассказывать нам о том, что за прошедшие почти две недели они с Алиной посетили десяток концертов и спортивных состязаний. Продемонстрировал, как научился ловко завязывать традиционную для мужчин неолетанок сшафу, шарф закрывающий нижнюю часть лица. И, как контрольный в голову матери, похвастался, что больше не носит идентификационный браслет.

– А ещё через месяц будет огроменый фестиваль на Ажюрдае, и мы с Алиной уже купили билеты на балкончик у самой-самой сцены. Представляешь, там же, ну, буквально, как на ладони, всё видно будет! Я просто жду не дождусь увидеть их!

Рассказывал всё это он ещё и излишне громко, эмоционально и размашисто жестикулируя.

Амильятти поджимала губы, стараясь держать эмоции при себе.

Алина же, напротив, с гордостью наблюдая за поведением мальчика, позвала всех за стол попробовать её торт. Помогая в сервировке мальчишка, балуясь, сложил из салфетки самолётик и запустил в жену Ники, ловко приземлив прямо на рыжие волосы. Алина искренне рассмеялась шутке. Мать смотрела осуждающе. Черноглазый мальчик опустил взгляд, но, видимо, всё равно не счёл нужным извиняться за своё поведение.

А я, можно сказать, была довольна. Моего даккарского брата явно не обижали. Алина его балует, а Ника давно в свободных землях. Что же до остального...

Что ожидала увидеть мать? Уверенна, у себя в доме она учила сына вести себя достойно. Получалось ли у неё? Мне было не с чем сравнивать, я видела Энтони всего один раз, в тот день, когда мы его забирали, и понятно дело, что в тех обстоятельствах он был сильно скован. Но, судя по удивлению Амильятти, такое хулиганское поведение всё же для него не свойственно. Вспомнился его ролик с басней. Он был там очень артистичен. Шут! Это проглядывалось и там. Сейчас же, вырвавшись из-под крыла матери, он быстро вышел за рамки правил. Его широкие жесты и порой хулиганские выходки, говорили о том, что он и не был особо пай-мальчиком. Даккарская кровь! Истинная кровь сыновей Мевы! ...мне вчера попалась статья: "На что претендуют даккарцы в свободных землях", текст сплошная вода, но на развороте огромное фото - Роджер Об Хайя, уже командор - паук. Казалось, он ещё сильнее повзрослел с тех пор, как я видела его последний раз... как я прикасалась к нему последний раз. Он стал ещё уверенней, напористей и ещё опасней, а самое паршивое, кажется, сделался от этого только ещё притягательней. Изысканное издевательство богов! Они не приспособлены для нашей любви. Чистое искушение без надежды на ответные чувства. Свободные демоны Даккара не приемлют правил и стен дома. Это не для них! Лезет ли сейчас на стенки Морена, так старавшаяся запереть в своём доме Роджера? Что вырастет из Энтониэля - Энтони, когда он хотя бы войдёт в возраст полового созревания, если даже две недели смыли с него весь лоск воспитания? Бесполезно! Мечты, не приводящие ни к чему, кроме душевных страданий. Опасный для разумной женщины юношеский максимализм. Да! Мечтать нужно о тех, кто доступен. Перед моими глазами возникла картинка - Маркус, потягивающийся утром в постели. Понятный, прозрачный и чудесно не хлопотный для моей жизни. Надо благодарность что ли написать той неолетанской специалистке, что подбирала мне его. Я вернулась к беседе за столом:

– А...
– Энтони слегка смущённо сжал пальцы и выпалил, - Мама, я решил остаться до совершеннолетия жить в этом доме, - и не давая ей возразить.
– Неолетанская культура имеет очень много отличий, и я не смогу познакомиться с ними, если не останусь тут. Чтобы быть, когда вырасту, хорошим мужем ами Даниэлле, мне нужно расти здесь!

В глазах матери я читала панику. Она теряла сына, того мальчика, которым хотела его видеть. Первая драконов не отдаст мальчишку, если он сам возжелал остаться. А Алина, видимо, за пару недель сделала всё, чтобы ему здесь понравилось.

– И...
– Энтони расплылся в широкой абсолютно детской искренней улыбке.
– Я перейду в школу для рейтинговых мальчиков! Я пока не решил, какого направления школу выбрать, но Дани... в смысле, генерал Даниэлла сказала, что я могу выбирать, какую хочу, ни одна школа не посмеет мне отказать.

Эта последняя фраза была сказана с особенной гордостью. Причём гордостью не просто тем, что отныне у него будет более высокий статус, а тем, что маленькая неолетанка снесёт ради него любую стену. Это в её характере.

Я была не права, решив, что Ника бросила тут мальчишку. Она обеспечила его безопасность, в том числе от себя самой. Она заботится об Алине и будет заботиться о нём так же, на расстоянии, до самого совершеннолетия.

На Амильятти я старалась не смотреть. Безысходность в её глазах уже просто затопила эту комнату. И это глупо! Она должна понимать, что бессильна перед даккарской кровью. Что упустив контроль над сыном, она потеряла его. Ей стоило принять это.

Джессика:

Как же я, оказывается, соскучилась по Крису. По этим тёплым губам с привкусом ягодного ликёра, по шёпоту на самой грани слышимости, по обволакивающему взгляду, по горячим сильным ладоням, по мощному члену, пронзающему меня до самого нутра, до краешка души. Мы были на Вебеке уже пятый день. Крис шатался со мной по выставке, водил по ресторанам, кормил всякими вкусностями с не выговариваемыми названиями, катал вместо личного водителя, вежливо беседовал с Райселем, не обижался на нападки маман, трахал меня ночи напролёт и ни о чём не просил. У него бывало так иногда. Когда проблема ставила его в тупик, он просто пытался о ней забыть. Сделать вид, что её нет. Молчать. Но всё-таки стремиться ко мне, чтобы я была тем, кто из этого молчания её достанет.