Я открыла аптечку, достала градусник, стряхнула и молча подала Вильяму. Он взял и не глядя сунул под мышку. Я спросила, как он себя чувствует, что болит и есть ли мокрота при кашле. Он ответил:

– Ты точно доктор, человеческий доктор. Не то, что Катька – коновал чертов! – и опять потер ягодицу.

Мы помолчали, я огляделась вокруг, и вдруг у меня родилась идея.

– Вильям, давай я оставлю тебе шубу, валенки, а еще мы укроем тебя полотенцами, вот этими (я указала на махровые полотенца на соседних шезлонгах), согреешься. Давай?! – меня так воодушевила эта мысль, что я с места вскочила.

– Нельзя, Роза, нельзя. Мне понизят температуру и заберут еду, я знаю, уже пробовал. Будет только хуже, не надо! Не переживай за меня, я плохой человек, это заслуженное наказание, не переживай, – повторил он, вытащил градусник и бережно вложил мне в руку.

Я попыталась рассмотреть что там, на градуснике, но ничего не вышло. Получалось, судя по показаниям градусника, что температуры у него нет. Вообще нет. Градусник отказывался что-либо показывать. Я дотянулась до Вильяма рукой – так и есть, ледяной. Стало жаль его, но что я могла поделать? Только лечить. Я выдала ему пару таблеток аспирина, понижать температуру не требовалось – ниже некуда, они были нужны ему для души. Видели бы вы, какой радостью наполнились его глаза, когда я протянула их на вытянутой руке. Еще приготовила спиртовой компресс, обмотала ему горло и усадила рядом с собой. А вот укол казался мне вовсе не обязательным, о чем я и сообщила ему, но Вильям начал упрашивать так, что пришлось согласиться. Я попросила его лечь и спустить трусы. Пока набирала содержимое ампулы в шприц, он укладывался на шезлонге. Когда я поднялась и посмотрела на него, шприц чуть не выпал из рук. У него была белая задница. Нет, не испачканная мелом или там известью. Нет! Задница обычного белого человека. Представляете, у Вильяма?! Он ведь даже не был мулатом – исключительно негром. Я взяла себя в руки, сдержала рвавшийся наружу смех, и выполнила свой долг, то есть уколола его бесполезным, но очень болезненным витамином. Он прокомментировал, вставая и натягивая трусы: «Не больно. Ни капельки. Настоящий доктор». Затем снова сел и жестом пригласил последовать его примеру, что я и сделала, устроившись напротив. Он хотел поговорить, а я не торопилась.

Конец ознакомительного фрагмента.