– А ну хватит, башка твоя дубовая! – заорал сердито Иван, чем еще больше повысил градус всеобщего веселья.

– Ха-ха-ха! Ба-башка ду-дубовая! – незнакомец принялся икать от хохота, не в силах остановиться.

– Да вы что все здесь с дуба рухнули? – обиженно закричал Иван, опять близкий к слезам, но уже не от страха, а от едкого чувства несправедливости: человеку плохо, а эти здесь животы от смеха надрывают!

Тут началось невообразимое. Кажется, что весь лес трясся от безумного приступа хохота. Кто-то хрюкал, кто-то икал, кто-то рыдал от смеха. Вся эта вакханалия длилась не менее получаса. Наконец, выдохнувшись, они – кто бы это ни был – начали постепенно успокаиваться.

– Ох и развлек ты нас, мужик! Давно так не смеялись!

– Ага! – вторили незнакомцу тысячи голосов так, что Иван едва не оглох от раскатистого баса.

– Да кто вы такие?

– Кто-кто? Дубы, конечно! – также дружно объявил хор. По крайней мере, до Ивана начал доходить смысл происходящего.

– Скучно нам тут веками стоять, вот и пошутили немного, – пояснил голос. – Ты вообще сам что здесь потерял?

– Я ищу Битумбу! – отважился Иван. Будь что будет. В конце концов, это всего лишь деревья, хотя и напрочь лишенные чувства такта.

– А оно тебе надо? – насторожено спросил голос. Внезапно стало светло, и на поляну заструился солнечный свет так, что Иван схватился руками за лицо – словно тысячи игл одновременно впились в его глаза. Немного привыкнув к свету, Скукин потихоньку раскрыл веки. Лес показался ему не таким уж и дремучим после того, как Дубы-шутники подобрали свои увесистые ветки.

– А что не так с Битумбой? Она может причинить мне вред?

– А тебе знакомо такое слово? – и Дубы принялись сначала тихо, а затем все больше наращивая громкость, шелестеть листвой:

– Тещщщщщщщща…

– У меня тоже есть теща! – заявил Иван. – Женщина, конечно, на редкость коварная и вредная. Но если знать, как с ней правильно обходится, то такой борщ сварит – закачаешься!

– Закачаешься! – завороженно вторили ему изумленные слушатели.

– А какие она пироги печет! С грибами и картошкой! Мммм! А еще квас ставит сама, на хлебе! Вот это я понимаю – настоящая окрошка! А уж как заболею я, так толсто намажет мне грудь скипидаром, что аж до нутра все прощиплет. Зато на утро – как новенький! – распевал Иван дифирамбы, внезапно наполнившись безграничной любовью к, как ему казалось, самому ненавистному существу на свете. В ответ послышалось лишь восхищенное молчание Дубов.

– Вот, бывает, пилит меня жена…

– Ох! – воскликнули в унисон на слово «пилит» впечатлительные Дубы. Они реагировали на рассказ Ивана, как на остросюжетный триллер.

– А тещенька моя золотая ей и говорит: «Ты, Машка, оставь мужа в покое. Ты, прямо скажем, уж далеко не красавица и другого такого идиота вряд ли сыщешь. Не подруби на корню свое везение».

– А! – в ужасе воскликнули Дубы.

– Любовь нужно беречь, ухаживать за ней, да подкармливать, – разошелся не на шутку Иван, погрузившись в драматической образ, – поливать, как молоденький дубок.

– Оооо! – растроганы застонали Дубы.

– И тогда он расправит ветки и зазеленеет, полный сил и благодарности! – торжественно закончил Иван. Последовал шквал аплодисментов, восторженные крики «Браво», особенно растроганные Дубы прослезились.

– Иван, отныне ты – наш кумир! – ответственно заявил Дуб, судя по всему, самый главный из этого многочисленного войска, и все деревья почтительно раздвинули ветки, показывая слесарю дорогу.

Словно знаменитость Голливуда по красной дорожке, маршировал Скукин по пушистой листве с гордо поднятой головой. Правда периодически кто-то хватал его ветками за руку или ногу так, что он спотыкался и падал: каждому хотелось прикоснуться к новоиспеченной звезде. Наконец, впереди показалась деревянная избушка на лягушачьих лапках, и оживленная беседа Дубов осталась позади.

4. Битумба и первая встреча с Марусей

Иван переминался с ноги на ногу, разглядывая снизу-вверх странное сооружение. Дом выглядел прочным и был сделан из дерева. Ни окон, ни дверей в нем не наблюдалось, ровно, как и печной трубы. Нет, конечно, Скукин читал в сказках про избушки на курьих ножках. Но, во-первых, он совершенно не чувствовал себя так, словно в сказку попал, а во-вторых, лягушачьи лапки – это отнюдь не куриные ножки и как обращаться с ними, Ивану было неизвестно.

– А ну, избушка, повернись ко мне передом, а к лесу задом!

Молчание.

– Пусти, пожалуйста, мне к Битумбе надо! – жалобно протянул он.

Полный игнор. Несколько раз обогнув избушку, покричав, побросав камни и палки, Иван в отчаянии принялся соображать, что ему известно о лягушках и их лапках.

– Парле Ву Франсе?

– Квааааа! – испуганно закричала Избушка, ее лапки нервно задергались.

– Пустите, силь Ву пле! Же не манж па си жур! – выдал Иван все, что знал по-французски.