– Юстас…

Он оттолкнулся от косяка и побежал. Следом за ним метнулась тень, до этого скрывавшаяся за очагом.

– Юстас! – вскрикнула Кён.

– Юстас Андерсен!

Он несся, как подстреленный.

– Стоять!

Краем глаза Юстас заметил, как еще одна фигура отделилась от телеги, на которой он приехал из городка. Свистнула пуля. Он бросился в сторону озера, оскальзываясь на влажной почве берега.

К ивам!

Андерсен бежал так, как никогда в жизни не бегал. Встречный воздух раздирал его легкие, пульс грохотал где-то под кадыком, и в голове пронеслась мысль, что он захлебнется собственной кровью из лопнувшего сердца.

Еще одна пуля раскалила воздух у его щеки, но не задела. Юстас оттолкнулся от изогнутого ствола ивы, и с плеском рухнул в густые камыши и рогоз.

– Попал? Попал?! – донеслись до него крики преследователей.

– Нихрена ты не попал, этот сукин сын там, в воде!

Юстас пополз, увязая в тине, стараясь не поднимать шум. Лягушки помогали ему – выстрелы напугали их, и они подняли гвалт, перекрикивая кантабрийцев.

Дальше, дальше, в тину, в грязь. Затаиться, слиться с черной водой, птичьим дерьмом, лягушачьей икрой. Не дышать. Не существовать. Исчезнуть.

Заросли тростника надежно укрывали его от глаз преследователей.

Агенты кантабрийской разведки – можно было не сомневаться, они – расхаживали вдоль берега, перебрасываясь фразами, как горячей картофелиной:

– А если утонул?

– Такое не тонет.

– Девчонка говорит по-нашему?

– Какая разница?

– Если утонул, придется допрашивать.

– В штабе разберутся. Лезь в камыши.

– Тролля с два, у меня ботинки новые. Должен быть другой способ. Эй, Андерсен! Герр Андерсен! – пропел агент. – Как водичка, э?

Юстас зажмурился, стиснул зубы. Дальше отползти от берега он не смел – глубина могла затянуть его в скрытый колодец, стоит только тронуть ногой скользкий край бочага. Он уже чувствовал, как водоросли обхватывают щиколотки требовательными русалочьими пальцами.

– Готов поспорить, лягушки будут похолоднее олонской куколки? Ты уже объяснил ей, как готовить угря по-хёстенбургски? А то ведь мы сейчас пойдем и проверим, как она управится с нашими угрями! – издевался мужчина, судя по голосу, довольно молодой.

– Приведи олонку, – приказал второй голос, который был постарше.

Это был возница в шляпе, теперь Юстас узнал его, хотя тот произнес только одно слово.

Шаги удалились.

Агент-возница чиркнул спичкой и закурил. Юстас не видел, только слышал, но воображение у него разыгралось, как под действием наркотика.

Мужчина стряхнул пепел в воду.

– Лучше выходи по-хорошему, Андерсен. Тебя приказано брать живым, а вот на ее счет – указаний никаких. Все понял? – закончил он на плохом малоземельном.

Снова шаги, женские всхлипы.

– Вот она, капитан. Беленькая, как сливки. Скажи, красотка, ты везде такая или только на мордашку?

Юстас стискивал стебли камыша, и они резали ему кожу. Пхе Кён плакала навзрыд.

– На колени.

Треск ткани. Они порвали желтое платье Пхе Кён, ее первую одежду свободного человека.

Андерсен замычал, как безумец, впившись зубами в собственное предплечье. Он бы отгрыз себе руку напрочь, он бы ел землю, если бы это только помогло им спастись. Но он не мог сделать единственного, чего от него требовали – он не мог подняться на ноги и выйти к королевским агентам. Страх приковал его к болотистой прибрежной жиже.

Юстас предал Пхе Кён. Он, который так долго ждал от нее коварства, первым предал ее. Унося ноги из хижины, он даже не сомневался.

– Похоже, мы ошиблись, капитан. Девка ничего для него не значит.

Кён плакала, но уже тише, всхлипывая, как через закушенную губу.

– Неудивительно, Ланц. Для изменников нет ничего святого.

– Это твой последний шанс, куколка, – пробубнил молодой. – Эй, Андерсен! Слушай меня, я повторять не стану! У меня в руках две чудесные вещи: в левой – волосы твоей экзотической подружки, а в правой – отличный автоматический револьвер последнего образца. Дуло прижимается к ее затылку и одного щелчка достаточно, чтобы превратить мозги в ягодный джем. Дальше все просто. Я считаю до десяти, и если ты выходишь, она не умирает. Решать тебе, Андерсен.

– Меньше слов, больше дела!

– Я веду переговоры, – парировал молодой агент. – Один… два…

Он должен встать и выйти. Встать. И выйти. Опереться на локти, напрячь колени, оттолкнуться от земли и выпрямить спину так, чтобы они увидели его измазанное грязью лицо предателя.

– Пять… Шесть…

– Юстас, не надо! – крикнула Пхе Кён. – Не слушай их, убегай!

– Заткнись, шлюха! Семь, восемь.

Андерсен встал. Он проделал это как во сне, не отдавая себе отчета.

– На берег, медленно. Подними руки!