Штаны с курткой были сшиты (если это слово можно применить к созданию транс-формы) из красивого, жесткого и гладкого материала болотно-зеленого цвета с металлическим отливом; майка была белой и, мягко говоря, необычной — узкой и очень длинной. А на самом дне коробки лежал широкий ремень с массивной металлической пряжкой.

Когда я наконец оторвала взгляд от транс-формы, я заметила рядом Никеля. Он сиял: по-видимому, простил все прегрешения за повышенный интерес к транс-форме.

— Ты сделал ее для меня?

— Само собой! Ты ведь тоже отправляешься в новый мир. Забыла?

Я не забыла. Просто была не совсем уверена, что транс-форма мне подойдет. И без примерки видно, что я в ней утону.

— Она точно женская? — я постаралась как можно осторожнее подбирать слова. — Размер словно бы немного большеват.

В качестве доказательства я показала ему майку. Она достала бы середины бедра, вздумай я ее надеть.

— У моей формы майка не настолько длинная, — заметил Тимериус.

— Это не майка, а платье! — отрезал Никель. — Надевай его. Прямо здесь.

Он махнул рукой, и в углу комнаты материализовалась зеркальная перегородка, которая, видимо, должна была выполнять роль ширмы.

— Зачем?.. Не хочу! — Я непроизвольно попятилась прочь от стола.

— Ты должна протестировать ее прямо сейчас. Давай! — он придал своему голосу властность. — А не то выставлю тебя за дверь, на съедение чтецам и охотникам за политическими преступниками.

Он взял майку, скомкал ее и бросил мне в грудь. Скотина! Я поймала ее и принялась лихорадочно разглаживать складки. Может, я и не была в восторге от ее фасона, но мне бы и в голову не пришло обойтись с ней так грубо.

Я выругалась, но на меня уже никто не обращал внимания. Кинув напоследок сочувствующий взгляд, который мог означать: "Держись. Я уже прошел через это", Тимериус повернулся к Никелю и завел разговор о технических особенностях транс-форм.

Я еще раз осмотрела свое… платье? Узкого фасона, на толстых брителях, хотя на мой вкус, ткань слишком тонкая. Может просвечивать.

Нет! Я вовсе не скромница, и ничего такого уж крамольного в этой детали гардероба не было. Просто взбесило, что Никель собирается делать из примерки представление. Я могла бы проверить транс-форму в одиночестве, в спальне… Подумала об этом и тут же поймала себя на несоответствии: понятия "одиночество" и "в гостях у Никеля" абсолютно несовместимы. Он наверняка захочет увидеть результат своими глазами. Снова явиться ко мне…

Нет, уж лучше здесь.

Я зашла за перегородку и принялась раздеваться. Мужской разговор продолжался, как ни в чем ни бывало. Убеждая себя, что ширма непроницаема для посторонних глаз, сняла топ, а затем и джинсы. Натянула майку сквозь голову и замерла. Голое тело воспринимало ее не так, как обычную вещь.

Я сделала несколько осторожных шагов по направлению к столу, морщась и привыкая к необычному ощущению, каждым сантиметром кожи ощущая чуждую ткань транс-формы. Она была прохладной и никак не хотела выравниваться по температуре со мной. Держала форму при ходьбе, совершенно не собираясь в складки.

Никель вместе с остальными повернулся ко мне. Он задумчиво склонил голову набок и поскреб подбородок, в целом оставшись довольным увиденным.

— Ты привыкнешь к ней, — сказал он. — А теперь… пора придать вам более набилианский вид.

Он впился в меня взглядом, беззастенчиво рассматривая, ощупывая и оценивая.

Я начала заливаться краской, но тут моих ног что-то мягко коснулось. Я подпрыгнула от неожиданности, а когда взглянула вниз, чуть не вскрикнула.

Прямо на глазах, оставаясь на мне, платье меняло длину.

Я почувствовала волну тепла, широкой полосой пролившуюся от груди к ногам. Платье грелось и видоизменялось: юбка с одной стороны плавилась и укорачивалась, а с другого бедра удлинялась, вытягиваясь острым краем.

Никель довольно прицокнул.

— Еще короче, — бросил он, и на низ платья словно пролили невидимую кислоту, мгновенно разъевшую большой участок с внешней стороны бедра. Кромка теперь шла по диагонали: слева появился разрез, открывший бедро почти до трусиков; справа подол удлинялся и доставал до колена. Что-то также происходило сверху и по всей длине.

— Прекрати! — закричала я. — Почему ты управляешь МОИМ костюмом?!

— Потому что ТЫ пока не умеешь этого делать — усмехнулся он, но активная деятельность платья пошла на нет.

— Потрясающе, — проговорил Тимериус и мне сразу же захотелось скрыться с глаз долой. Спрятаться под столом? Убежать? Провалиться сквозь землю? Нет, только не последнее. Падать глубже уже некуда.

Я еще раз оглядела себя с ног до головы и убедилась, что платье перестало являть миру свои метаморфозы. Изменился не только фасон. Сама ткань уплотнилась и стала лучше облегать тело, сузившись в талии и слегка расширяясь книзу, слегка потемнела и превратилась в серебристую. Нижняя кромка выглядела зигзагообразной. То же самое сверху: лямки расширились еще больше, перестали быть ровными и симметричными.