— Тебе не понять, — разом сошел на нет весь его пар. Джеймс не поднимал затуманенный взгляд. Его мутные глаза блуждали по рисунку паркета, пока тело слегка покачивалось, теряя ощущение реальности. — Я делаю это только с теми, кому это нравится. То, что было с Мишель, уже никогда больше не повторится. Я знаю, что могу причинить вред Даяне и именно поэтому стараюсь держать себя в руках. Это словно раздвоение личности. Одна часть меня требует наказать её! Преподать урок смирения! И я практически уверен, что свихнусь, если не сделаю этого! — стиснул зубы, впиваясь пальцами в гранёный бокал. — И в то же время постоянно борюсь с этим желанием. Борюсь с ним каждый день, потому что она нужна мне как проклятый воздух!

Наблюдая за Джеймсом, я поймал себя на мысли, что это было впервые за последние два года, когда мы говорили по душам. Всё это время мы то и дело спорили, ругались, а в самые спокойные дни обсуждали сугубо рабочие моменты.

— Ты любишь её? — внутри что-то дрогнуло в ожидании его ответа. Пульс превратился в оглушающие удары метронома, что один за другим прошибали меня насквозь.

— Я нуждаюсь в ней, но не имею ни малейшего понятия почему, — плеснул он себе уже третью порцию виски. — Даяна как кошачья мята, от которой я начинаю дуреть. И в тоже время, стоит ею насытиться, мои внутренние демоны впадают в затяжную спячку.

— Но ты ведь понимаешь, что она сама не хочет к тебе возвращаться, и ты не сумеешь изменить этого, удерживая Сару.

— Почему? Потому что ты мне этого не позволишь? — метнул в меня Джеймс злобный взгляд, даже не пытаясь сдерживать пренебрежения. — Признайся, отец, ты не отпустил её, а всего лишь забрал себе. Эта маленькая сучка смогла обвести вокруг пальца даже такого толстокожего титана, как ты. Да я и не удивлён, в постели она что надо и сосет как настоящая профессионалка.

— Ну, ты! — в этот момент я и сам не понял, когда именно перегнулся через стол, схватив Джеймса за грудки.

Осознание происходящего пришло уже тогда, когда я впивался пальцами в белую футболку. Он не сопротивлялся и не пытался выбраться из моих тисков. Податливый и вялый, он смотрел на меня совершенно опустошенными глазами. Глазами ожившего покойника. Наркомана на пороге смерти. Затянутыми пеленой, не понимающими и отчуждённости.

И я бы наверняка не удержался и врезал ему промеж глаз, если бы моё внимание не привлекла ярко-красная капля.

— Что такое, отец, — усмехнулся Джеймс, когда я разжал пальцы, выпуская его пиджак, — противно марать руки?

— У тебя кровь.

— Ерунда, — тотчас пришел он в себя, стараясь скрыть открывшееся кровотечение.

— Что с тобой происходит? Ты обращался к Рикману или какому-нибудь другому врачу?

— Из-за того, что у меня кровь из носа? Я не какая-то там мнительная девка, чтобы ходить по врачам из-за такой мелочи!

— Приложи полотенце, — схватив первую попавшуюся в руки тряпку, я протянул её Джеймсу, но тот лишь отступил назад, вытирая кровь рукой.

— Да пошел ты! Не собираюсь принимать помощь от того, кому глубоко насрать на всё, что со мной происходит!

— Твоя мать об этом знает? — всё ещё сдерживая эмоции, я чувствовал, как у меня внутри начинает нарастать вполне серьёзная обеспокоенность.

Но я не мог это показать, ведь он бы ни за что на свете это не принял. Что-что, но мой сын терпеть не мог никаких проявлений моей заинтересованности его жизнью. Если это, конечно, не касалось исполнения его прихотей.

— Знает, — ядовито выплюнул и тут же махнул кистью, шлёпая крупными каплями на стол, пол и даже на светлый диван.

Всего за несколько секунд его подбородок, и грудки, и ворот футболки оказались испачканы в кровь. С Джеймса текло настолько сильно, что не знай я, как это вышло, и вполне серьёзно решил, что его как следует поколотили, сломав нос и выбив зубы.

— И?

— И тебя это не касается! — дёрнулся он, доставая сигарету. — Хочешь мне помочь, так прекрати тянуть кота за яйца! Мне нужна Даяна и нужна немедленно! Так что или ты привозишь её к Кристоферу, или я сделаю так, что ты уже никогда на свете не сможешь отмыть свою репутацию!

— Угрожать мне вздумал? — усмехнулся, взяв его за плечо. — А не боишься, что не выйдешь отсюда?

— Не выпустишь, — перевёл он животный взгляд с руки, посмотрев прямо мне в глаза, — и мать не станет нянькаться с вашей драгоценной Сарой Джонс. Ты ведь знаешь, что это далеко не простая угроза, верно? Эта женщина нужна только мне, и только благодаря этому она всё ещё жива. А теперь, будь добр, убери руку и дай мне уйти, — бесчувственно проговаривал Джеймс, пока кровь неторопливо стекала по его губам и подбородку.

И говорит он это так пусто и холодно, как бесчувственное чудовище или настоящий психопат. Он здесь рядом. Его истощённое тело всего в нескольких сантиметрах от меня, но в этом теле нет души. Я не чувствую её присутствия.

Её выгрызли. Вырвали под самый корень, оставив лишь ожесточённую оболочку. И это сделал я. Сделал своими собственными руками…

— Я даю тебе две недели, Джеймс. Две недели, за которые я проглочу все, что ты мне сделаешь. Но если до того времени ты не образумишься и не перестанешь играть во все эти игры, то придётся тебе на собственной шкуре узнать, каково это, быть моим врагом.